Перевалы альпинистов и провалы политиков

В феврале 1943 г.(70 лет назад), военные альпинисты Закавказского фронта очистили обе вершины Эльбруса от фашистского присутствия. И водрузили там флаги СССР.

В авторитетном для мировой альпинистской общественности альманахе «Альпинисты северной столицы» (СПБ, 09.г., книга 9, стр.91) ставился вопрос: «До сего дня остаётся открытым: как получилось, что развитый советский альпинизм при начале агрессии Гитлера как бы растаял во всеобщей неразберихе?»
Точность в этом разделе истории войны тем более важна, что сражения за перевалы Главного Кавказского хребта (ГКХ) вызвали, пусть и запоздалые, но острые реагирования Ставки Верховного главнокомандования, в 1942 г. Одной из акций стало создание «Оперативной группы Закавказского фронта по обороне ГКХ» во главе с генерал-майором И.Е.Петровым.

Уточнения в статистике тех боевых действий даются тем-более не легко, что мелкие и крупные бои велись и в предгорьях, и на высотах в 2, 3, 4 и даже 5 тысяч метров. При экстремальных метеоусловиях.
Варварская озлобленность оккупантов подогревалась не только жаждой каспийской нефти. При захвате Черноморского побережья Закавказья подельником Гитлера объявила бы себя и Турция.

Отказавшись от захвата Черноморского побережья от Новороссийска полчища арийцев двинули по Северному Кавказу к Каспию. При этом они приступили к реализации секретного плана «Эдельвейс», предусматривавшего отпочкование вправо, на перевалы ГКХ двух дивизий «Эдельвейс», уникально натренированных к горной войне. Их полки и батальоны оседлали основные перевалы ГКХ, вбросили штурмовые группы аж на Эльбрус, высшую гору и Кавказа, и Европы.

Вломившись в святая святых Кавказа, эдельвейсовцы обосновались в «Приюте 11» (4050 м), переименовали снежно-ледовый перевал Хотю-тау на имя своего генерала Конрада, а перевалы Азау и Терскол готовили для боёв с нашими гарнизонами, а в конечном счёте для прохода сюда немцев от Нальчика.
Судьба Главного Кавказа и его перевалов, ведущих в Грузию, зависла на волоске. Наши бойцы и командиры из других родов войск, поначалу мало что разбиравшие в горной войне, занимали указанные им позиции и дрались по подобию защитников Брестской крепости. Общая стратегия их не трогала: умрём, но не сдадимся! И летом 42-го перевалы были завалены трупами: вражескими и нашими…

Кто сейчас не критикует тотальный  провал кремлёвских   политиков при  агрессии Гитлера в 41-м? И критические потоки стали, как мне кажется, более оптовыми, чем розничными. Попробуем   приглядеться, например, к термину «кремлёвские   политики». Да, политиков и тогда было в избытке. Но почему они вытягивались в струну перед   неспортивным, малорослым, с трудом   говорящим   по-русски    товарищем   Сталиным?  И почему пенсне товарища Берии, направленное на члена Политбюро, вызывало у важного    сановника  «мороз по коже»?  Онемение языка?

Скептики от истории обольют  меня сарказмом: разве я видел всё это в кремлёвских кабинетах? Нет, не видел, ибо родился в 1935 г. Но я верю честным свидетелям, объективным исследователям той эпохи. Их немного, но голос  к счастью, они   подали. Особо   выделю  Анатолия Сульянова — не только яркого писателя, но и лётчика-генерала. Его книга «Берия. Арестовать в Кремле», изданная в Минске, в 2004 г., прямо указывает на ошибки  тандема той   поры: Сталина и Берии.  Характерно, что оба властителя крайне ревниво относились к собеседникам, замечавшим   негативы   Закавказья…
«Хозяин   Грузии» — лишь    один из десятков славословий челяди в адрес  Лаврентия  Павловича… Сухуми и Гагра  — не полный перечень санаторных зон, где Берия имел   обширные дачи с прислугой. Марухский  перевал, что   называется, почти   нависал над очагами досуга многотрудного Лаврентия   Павловича… И когда земляка и подчиненного вызывал в свой кабинет Сталин, то речь чаще заходила о спасении Кавказа. Государство в опасности, а южные рубежи его не укреплены, как надо бы. Чем и пользуется бессовестный Гитлер. Тогда отдых Сталина на курортах в субтропиках тоже закрылся.

— Ви, таварищ Берия, назначаетесь членом Военного совета  вновь созданного Закавказского фронта. Разбэритесь в дэлах на мэсте…
Такое доверие «хозяина  Кремля» означало только одно: немедленный сбор в дальнюю  командировку… Команда   Берии уместилась в двух самолётах. Большинство   —   офицеры и генералы   НКВД, грузины… Личный пилот Берии — полковник Грачёв, от Генштаба — услужливый Штеменко… Даже 17-летний сын Берии Серго летел рядом c папой. Все пророчили юнцу будущее принца. Но Серго, послушный  родителям, изучал   военную связь, а при полёте  выступал   начальником   радиостанции и вел засекреченный дневник, в котором отражал все папины «разборки на местах». Кстати на передовой за дневники бериевцы-чекисты жестоко карали даже старших офицеров, генералов. Не позволялось такое занятие и маршалам. А сынишке Берии позволялось.

В августе 1942г. особая авиагруппа взлетела с аэродрома на Хорошевском поле. Многочисленная охрана провожала взглядами аэропланы до их исчезновения… А летели маршрутом непростым: европейские территории простреливались врагами, поэтому лётчики жались к Уралу, а сели в Баку. Здесь Лаврентия встречали чекисты-грузины. Далее перелёт на Тбилиси… Разносы и оргвыводы в штабах Закфронта зазвучали (замена русских командиров на грузинов, матерщина, рукоприкладство) в конце августа. А «эдельвейсы» уже постреливали в наших с Эльбруса. С Марухского и Клухорского перевалов группы немецких  штурмовиков сваливали на юг, угрожая захватом Сухуми… Иными словами, грозный нарком внутренних дел СССР, представитель Ставки, доверенное лицо товарища Сталина уже ничего не мог изменить в динамике завязавшихся боёв. Мало того, что он не имел даже намёка на воен¬ное образование, властные амбиции Берии подпитывались его деспотией в войсках НКВД, которые воспитывались, главным образом, для по¬давления тех, кто мешал проводить линию партии и правительства. Это по версии  ангажированных Берией пропагандистов. В свите же самого наркома внутренних дел линия партии и правительства считалась вторичной.
В истории зафиксирован скверный эпизод августа 42-го, когда Л.П.Берия, окруженный угодливой дворней, «наводил порядок» в штабе 46-й, армии Закфронта. Недоукомплектованная солдатами, сержантами, офицерами 46-я отвечала и за охрану советско-турецкой границы, и за оборону Черноморского побережья, и за непроходимость перевалов.

При десятках свидетелей, выпучив и без того увеличенные пенсне глаза, Берия тряс пистолетом у носа командующего 46-й армией генерала Е.Ф.Сергацкова, будучи ниже его ростом. Казалось бы, вероятный расстрел сильнее иных воздействий. Но педагогика кремлёвского горца включала ещё и грязный, со слюной изо рта, мат. Затем свободным кулачком нарком врезал по лицу полевого генерала. Для чего ему пришлось слегка подпрыгнуть. Тут же прозвучал и окончательный вердикт: вместо Сергацкова на 46-ю армию поставить генерала К.Н.Леселидзе.
Шефу вторили и кавказцы из его свиты. Смещения командиров полков, батальонов тоже имели место, но не оказалось тех историков, которые бы занесли всю ту «профилактику» в скрижали…

Уже в начале сентября 1942-го реформатор Закфронта Берия улетел з Москву, на доклад И. В.Сталину. Ни на одном из перевалов ГКХ, где круглые сутки стреляли, нарком Внудел, понятно, не побывал. Зато сильно материл полевых командиров, которые требовали энергичнее вбрасывать в сражения войска НКВД… Послевоенные мемуары обсуждали этот вопрос: чего же больше принесла командировка Лаврентия Павловича в Закавказье — пользы, или вреда? Вывод единогласный — вреда!

Тем более актуально сомнение: кто же допустил ситуацию, при которой перевалы ГКХ оказались под «эдельвейсами»? Почему враг захватил Эльбрус? Кто позволил спецназовцам вермахта перетекать на южные склоны перевалов с угрозой захвата г.Сухуми? По сути дела и сегодня ответы на эти неудобные вопросы разноречивы. Все списала война? В нужном месте и в нужный час не оказалось историков?

Волей-неволей откатываемся к ветхому аргументу: русское воинство,  оказавшись далеко от Белокаменной получало распоряжения то запоздалые, то путанные. Неразбериха пресекалась тогда, когда на месте появлялся толковый командир, бравший на себя решение самых сложных задач… Так вышло и с обороной перевалов ГКХ в 42-м.

После долгих мытарств русские альпинисты, разобщенные безмозглой мобилизацией в первые месяцы ВОВ, добились-таки внимания Генштаба, их стали направлять в горные учебные центры, а генерал Петров Иван Ефимович, еще довоенный любитель гор, наладил и сбор и переучивание восходителей затем и адресное пополнение ими подразделений, бившихся за перевалы. Эту работу генерал Петров проводил во-многом на собственный страх и риск.

Иные историки-сталинисты предлагают забыть о давних перевальных битвах. Этого делать нельзя. Долг перед неоправданными жертвами, да и сама история горных войн не позволяют. Так что не будем уставать на восхождений на фронтовые перевалы. Чем выше, тем больше познаешь – это наблюдение приписывают отцу Александра Македонского, царю горной Македонии.

Мы же вернемся на Кавказ с его перевалами… Задолго до агрессии Гитлера военное искусство чётко трактовало боевые действия на суше, море, в небе, на пересечённой местности, в городах, за переправы и железнодорожные узлы. Война в горах, имеющая тоже давнюю историю, почему-то едва затрагивалась даже в военных учебных заведениях. В редких случаях этот пробел компенсировали, на собственный страх и риск, офицеры, любившие горы. Но даже и эти энтузиасты не рисковали вводить дисциплину «Особенности боёв за перевалы». Да и к чему? — оправдывались потом стратеги, — если весь 1941-й год группы войск вермахта наступали по плоским землям Белоруссии, Украины, РСФСР.

Диаметрально противоположно мыслили архитекторы войны в Берлине, уверовавшие в податливость Сталина на дезинформацию. Активно покрывал это направление и угодник Берии (по службе на Кавказе) В.Г. Деканозов, возвышенный из чекистов в мидовского посла в Берлине. Коварный и резкий, Деканозов, обожествляя Берию, радовал того всё новыми списками врагов  народа от дипломатии, особо на германском векторе. Этого новоиспеченного дипломата берлинско-геббельсовские политологи загружали дезой выше ушей, а  тот исправно сливал ядовитый оптимизм «кремлёвским горцам». В рапортах Деканозова в центр не оставалось даже щелочки для таких пустяков, как горная война, или какие-то там бои на перевалах.

Между тем, в перечне тайных способов войны вермахта одним из главных пунктов являлся именно захват Главного Кавказа (про нефть не говорим) и его перевалов. Закупорив своим присутствием перевалы на ГКХ, немцы напрочь отрезали бы от СССР Закавказье, где наши войска оказалась бы в кипящем котле уничтожения. Далее — перевод союза Германии с Турцией из латентного в активное состояние. Далее — захват Ближнего Востока и частично Индии. Далее — расплата с Британской империей уже наверняка.

Наша литература о боях за перевалы Главного Кавказа всё медленнее пополняется свидетельствами очевидцев. Добротными источниками являются: «Эльбрус в огне» А.М.Гусева (Воениздат,1980г), «Тайна Марухского ледника» В.Гнеушев, А.Попутько (М.,1966), «На эльбрусском направлении» О.Л.Опрышко (Нальчик, 1970); «Битва за Кавказ» А.А.Гречко (М., 1973). Столь разные авторы, они едины в оценке: высшая власть упустила из вида горную войну. Специальная мобилизация альпинистов не производилась вообще и горовосходители приписывались к разным родам войск. А должность «военный альпинист» утвердили  лишь к концу 42-го.

Ошибку, уже обросшую многочисленными солдатскими жертвами, залечили прославленные мастера спорта, славшие возмущенные письма и в Генштаб РККА, и кремлёвским чинам. Это братья Малеиновы, братья Преображенские, В.Каргин, А.Сидоренко, Л.Коротаева, Н.Гусак, А.Гусев, И.Черепов, Е.Иванов, П.Рототаев, Д.Ростовцев и др. истинные патриоты страны. Отправляли письма, ожидая в ответ приглашения в бериевскую Лубянку.

Сказано сие не ради красного словца. В альпинистском сообществе упрочились опасения: отстреливали их коллег не случайно. Сергей Киров побывал на нескольких вершинах Главного Кавказа, в т.ч, на Эльбрусе. Одно время от центра курировал кавказские республики. В 38-г. поставили к стенке наркома юстиции Н.Крыленко, маститого восходителя, исследователя Памира. В том же палаческом 38-м доставали на Лубянку Виталия Абалакова. Выдюжил допросы с пристрастием, вышел на волю в 40-м. Редчайший случай…В марте кавказские азнауры Лаврентия арестовали братьев Старостиных (четырёх), футболистов, легендарных уже тогда. Парились на нарах 12 лет. Сотни иных спортсменов при общении с чекистами пропали без вести…

Но не надо забывать, что в Кремле, кроме главных горцев, работала и министры, и военачальники, созидавшие полезный продукт, претерпевая капризы кавказского тандема. Эти-то работники и дали ход протестным посланиям патриотов-альпинистов. Сократив многие детали, укажем на итог: к концу 42-го года в полки и дивизии Закавказья, а главное на высокие перевалы, влились 16 ОГСО (Отдельных горно-стрелковых отрядов), натренированных мастерами спорта и экипированных не слабее «эдельвейсов» Они-то и доказали арийским покорителям вершин, что значит «небо с овчину».

Великая Отечественная всё глубже погружается в прошлое. И важно, чтобы это погружение не утянуло за собой звездочки правды, сколь не была бы она горькой. В связи с этим уместно напомнить, сколь смертоносными были планы фашистов и сколь способствовали их реализации безответственные амбиции Деканозова-Берии, заглатывавших дезинформацию.. Как и план «Барбаросса» имел место план «Эдельвейс» по захвату Кавказа. Его осуществляла группа армий «А» под началом генерал-фельдмаршала Листа: армада армий, дивизии всех родов войск. Но если вторжение на северный Кавказ, затем в Закавказье, бросок от Крыма до Керченского пролива и далее к границе с Турцией не являлись секретными, то передвижения 17-й армии генерал-полковника Руоффа уже производились в полусекретном режиме. По сути её оберегали от бое¬вых соприкосновений вплоть до кавказских предгорий. И уже в совершенном секрете держалась структура 17 армии, поскольку в её недрах передвигался 49-й Горно-пехотный корпус генерала горных войск Р.Конрада. От дороги на Туапсе до Мамисонского перевала — таков район действий 49-го корпуса. Его составляли: 1-я горнопехотная дивизия генерала Ланца, укомплектованная бюргерами из горных поселений Дойчланда, для которых скалы — родная стихия. Командирами же всех рангов здесь поставлены альпинисты с отличиями,  отметившиеся не только во всех горах Европы, но и в Америке, Азии, Африки. А накануне войны эти геноссе зачастили в горы СССР, прежде всего на Кавказ, где располагали к себе аборигенов белозубыми улыбками. Сами генералы Конрад, Ланц, утаивая, разумеется свой милитаристский портрет, в предвоенную пору восхищались красотами Кавказа. Ланц был коллекционером эдельвейсов, почему и настоял на присвоении имени цветка своей дивизии. Одно упустил: эдельвейсы на Кавказе почему-то не произрастают.

Также входили в 49-й корпус 4-я горнопехотная дивизия генерала Эгельзеера, 97-я и 101-я легкопехотные дивизии. Всё это воинство называли ещё и егерями, по-старинке.
Свидетели, кому привелось наблюдать егерей в предвоенных тренировках, в один голос нахваливали их экипировку, горнолыжное катание, стрельбу на ходу. Что же, Германия утаила от СССР и производство такелажа для горной войны? Выходит — да, но разведывательная работа в этом направлении, как мы убедились, и не требовалась кремлёвским стратегам. Зато арийцы вдоволь потренировались в горных кряжах Норвегии, Польши, Финляндии, Испании, Румынии. Кстати, в этих странах они конфисковывали всё, необходимое для горной войны, в первую очередь горные лыжи, белых мулов и лошадей, чтобы животные не выделялись на снегу. Даже лыжи и те перекрашивались в белое с той же целью.
Не забыть и то, что Румыния выделила вермахту 3-ю горнопехотную дивизию с генералом Фильчинеску. Значительные силы для боёв в горах отрядил и другу Гитлеру друг Муссолини…

Позже, при разминировании перевалов, очищая их от ратного мусора, наши люди находила трупы как немцев, так и румын с итальянцами.
Недолго носил имя генерала-альпиниста Конрада и перевал Хотю-тау, что под Эльбрусом… Сам же генерал не только чудом выбрался из той мясорубки, но и обеспечил себе комфортную старость, о чём свидетельствует его правдивая книга «Битва за Кавказ», изданная на немецком в Мюнхене в 1954 г. Ясно, что закалённый вояка расстался с молодыми амбициями, поругивал Гитлера и его партайгеноссе.

Так уж сложилось, что реальные бои на равнине я ребёнком наблюдал в деревне Бараново Тульской обл., в декабре 1941-го, после чего жил в разрушенной деревне до 45-го. Горы позвали меня уже при офицерском звании. Бывая на перевалах Центрального Кавказа, лично поднимал из камней то отстрелянную гильзу, то стабилизатор мины, то ещё какой-то знак войны. Доля тех солдат мне тоже близка. Не уста¬ну осуждать ту неправду, которая плодилась от некачественной службы некоторых командиров. И многократно усиливают возмущение те политики, которые лукавую свою слабость, личный произвол прятали за демагогией о роли партии всенародной и организующей. Но кто контролировал, или хотя бы дозировал «реформы» Берии на Закфронте в 42-м? Командование и Военный совет? ЦК партии Грузии? Но функционеры этих почтенных организаций разбегались, едва узнав, что к ним направляется Лаврентий Павлович. Их на совещания возвращали адъютанты наркома, шнырявшие ищейками, как только пенсне хозяина сверкало в их сторону.

Возможно партгосконтроль регламентировал темперамент карающего Лаврентия? Нет, одни лишь созвоны по спецсвязи с товарищем Сталиным перекидывали информацию из Тбилиси в Кремль Белокаменной. Содержание тех переговоров уныло-однообразное: сменил, наказал, дал по морде…
Бот ещё два примера того, как «кремлёвские горцы» вместо налаживания мобилизационной стратегии пожинали плоды своей же некомпетентности… Комбриг, генерал-майор Клементьев В.Г. За победы над басмача¬ми получил ценный приз от самого Фрунзе. С 1926 г. — начальник Объединенной пехотной школы в Тбилиси. Зная истинную цену освоения горной войны налаживал учебный процесс так, чтобы будущие командиры не робели в высоких горах. Вдохновляла и приверженность к альпинизму крупных деятелей СССР Кирова-Крыленко… Уже о 1928 года Клементьев с наиболее выносливыми курсантами и командирами совершая марши к Эльбрусу от Сванетии через  перевал Донгуз-Орун. А в 1933 г. Клементьев возглавил I-ую альпиниаду с массовым восхождением на Эльбрус. Печать тогда отмечала, что  строй защитников рабоче-крестьянской державы пополнился военными альпинистами… Между тем, сам Клементьев осторожно сетовал друзьям: руководитель Грузин товарищ Берия косо смотрит на его инициативы. А репрессии к Крыленко и иным альпинистам превратили эту тему в почти запретную.
Грянула агрессия. Генерал-майора В.Г.Клементьева назначили командовать 189 стрелковой дивизией. Пока я не отыскал ее боевого пути, но в частях, бившихся за главный Кавказ тоже не обнаружил. А надо-то было самую малость: дивизию под командование генерала Клементьева дислоцировать, допустим, в Приэльбрусье… Сколько бы сократилось проблем, сколько сохранилось бы жизней!

В моём журналистском архиве отложены черновики и фотографии которые требуют доводки до кондиции: уточнений архивных, переписки с родственниками персонажей, запросов местным властям. Увы, время уносит и героев войны, и их родственников. А архивы несовершенны, грешат «белыми пятнами». Вот почему фронтовая карточка капитана Павла Курилова, сделанная на Мамисонском перевале, буквально обжигает мне руки: годами не могу добыть нужных уточнений. Но вот мне и самому уже за 70.  Так что спешу факты доложить о Курилове, пусть и обрывочные.

Вся жизнь и служба этого человека — подтверждение нелогичных зигзагов в судьбе военного альпинизма. При этом подчеркну, что с Берией Курилов никак и никогда не соприкасался. Но без эго-волюнтаризма «кремлёвских горцев» Курилов принёс бы пользы для Родины много больше.
Родился (и вырос) Павел на Украине в 1912г. Пионерский галстук, комсомольский значок, выпускной вечер в средней школе…Куда пристроить излишки молодой энергии? В своей же школе прочитал объяв¬ление: желающие стать альпинистами приглашаются в Баксанский альп-лагерь на летние каникулы. Он оформил все справки, уложил рюкзак с помощью мамы, она же дала деньги на проезд.    Первая встреча с ущельем, на дне которого ревёт переворачивает глыбы поток. Изред¬ка грохот каменных, или ледовых обвалов. Всё тебя как бы умаляет до элементарной песчинки, приучает к скромному почтению к окружающим стихиям. Ну и, само собой, к лагерному начальству, к инструкторам. . . Павел оказался учеником не только толковым, но и полезным при общении среди своих. Как-то привезли юношей из Германии. Курилов, зная язык, стал незаменимым переводчиком.

Когда же в 1932 г. СССР навестил австриец Франц Заубер, уже авторитет мирового альпинизма, то переводчиком у него стал Павел, ибо являлся уже не толмачём, а толмачём-альпинистом. Вместе с Заубером Курилов поднялся на Эльбрус, одолел несколько перевалов. А дальше пошло-поехало…
1933 г. — участник 2-го украинского лагеря под ледником Дых-кетю.
1934    г. — весь сезон в Цейском цирке, инструктор отделения и начальник отряда, совершил 5 первовосхождений, в т.ч. на Адай-хох.
1935    г.- участник горнолыжной школы Общества пролетарского туризма и экскурсий (ОПТЭ) на Гагрском хребте (в скобках заметим; Курилов и не ведал, что внизу, у ласкового моря Лаврентий Берия отдыхал в 2-этажном особняке с прислугой). С Гагрского хребта через ледники и перевалы Павел с приятелями перебрался в Терскол, где стал инструктором отделения в Школе альпинизма РККА, учреждённой генералом Клементьевым. Там разворачивалась 2-я альпиниада РККА, в ходе которой Павел осуществил личное восхождение на Западный Эльбрус.
1936 г. — начальник отряда в украинском альплагере (Домбай).
1937 г. — начальник горнолыжной школы на Гагрском хребте (зимой), а летом возглавил учебную часть Чегемского альплагеря. Совершил траверс Дых-тау.
Горы горами, но природная смекалка заставляла парня и грызть гранит наук: перед самой войной он завершил полный курс (в вечер¬нем режиме) Харьковского университета.

При распределении дипломированного естествоиспытателя направили начальником гидростоковой станции в Азербайджан. С присвоением звания младший лейтенант. Отсюда и ушел воевать с германцами в Подмосковье. Командиром взвода. Если на пути встречался бывший альпинист, то жадно с ним общался, оглядываясь по сторонам. Тогда военным запрещалось вести дневники, а также разговорчики, умаляющие боеготовность. А о чём могли беседовать альпинисты? Ясное дело, о непонятливости начальников, использующих их не по назначению. Что делать? Писать разъяснительные письма самому товарищу Сталину, которого кто-то вводит з заблуждение …

И вот 6 декабря 1943 года, при всех зимних неудобствах, в траншею ввалился посыльный, отыскал старшего лейтенанта Курилова и передал приказ: немедленно явиться к старшему начальнику. Оставив за себя одноокопника, Павел «отступил» в штаб дивизии. Кому он понадобился? Уж не особисту ли? Не похоже, ибо несколько дней назад его под грохот канонады приняли в ВКП(б). Тогда что?
Разъяснил всё кадровик, сходу и без проволочки; вот прочитайте запрос… Курилова вызывали аж в Грузию, в селение Бакуриани, где создавалась Школа военного альпинизма и горнолыжного дела Закфронта.

На Курилова навалилась такая радость, что он не по-уставному обнял кадровика и запачканными траншейной глиной сапогами выкинул неуклюжие коленца. Что значит военному переменить место? Да всего-то потуже затянуть ремень… Конечно же, после режима «атака-оборона» длинный переезд в Бакуриани сам по себе стал ценным подарком. Но ещё роскошнее были грёзы о созидании  Школы. Павел хоть и атеист, но видел Школу белооблачным ангелом, реализацией многомесячных мечтаний.
А ступив на территорию будущей Школы попал в объятия давних корешей, трудяг по связкам на жутких, но победных траверсах.
Школу выстраивали почти с нуля. Сочиняли учебную программу. Жильё и классы мастерили своими руками. Вскоре же стала поступать специальная экипировка, хорошие пайки. Поступила и партия горных лыж с ботинками, палками, защитными очками. Знатоки говорили, что в Пятигорске наши захватили склад и несколько вагонов о экипировкой, конфискован¬ной арийцами в Скандинавии, Польше, у чехов и словаков, югославов. И это хозяйство требовало подгонки, наладки… Макеты, стенды, хранилища, оснащение штаба — от зари и до зари созидали всё это обитатели Школы. Кирилов, уже капитан, стал именоваться начальником учебной части батальона по подготовке младших командиров.

И вот уже год промелькнул в трудах праведных. Итог ему подвела заметка, опубликованная в многотиражке Закфронта «Боец РККА» (от 1 апреля 1944 г). Мне же газету выдали в архиве, изрядно пожелтевшую. Подумалось: не архивная желтизна это вовсе, а отблеск огней войны. Заголовок публикации: «Кузница мастеров горной войны (к годовщине Школы)». И текст: «Сегодня Школа военного альпинизма и горнолыжного дела отмечает свою первую годовщину. Школа родилась и начала свою работу в суровых условиях… когда боевые действия в горах настоятельно потребовали подготовки специально обученных кадров…  Закончившийся на днях поход сводного горнолыжного отряда по хребтам Малого Кавказа показал высокую выучку и мастерство горной подготовки участников. Показанные учения получили высокую оценку командования.
Не отрываясь от текущей работы, преподаватели изготовили и издали серию плакатов по военно-альпинистской подготовке, которые теперь широко используются в частях нашего фронта.

Горнолыжники Школы, отстаивая честь нашего фронта, добились высоких показателей на розыгрыше первенства Грузии и на всесоюзных соревнованиях в Свердловске…»
Тогда же капитан Курилов вернулся со своим отрядом из пятидневного похода к вершине Самсари (3280м). Воины преодолевали ущелья, шли и по скальным гребням, и по снежным полям в условиях густого тумана, плотной облачности. Перемещались и на лыжах и без. Отрабатывали стрельбу снизу вверх и сверху вниз.
А советские войска уже выдвигались на рубеж Карпат, Трансильванских Альп, Высоких Татр. Возник 4-й Украинский фронт — специально для преодоления Карпат, вообще гор Европы. Сюда и влились Отдельные горно-стрелковые отряды, смонтированные в школах Кавказа. Сюда же направлялись и преподаватели, инструктора, надобность в которых в тылу отпала.

В Прикарпатье же завязывались тугие узлы позиционных битв. После серии тяжелых ударов с нашей стороны гитлеровцы превратили основной хребет и подступы к нему в укрепрайон без лазеек. Все дороги и тропы держались на мушке. Дзоты, доты, проволочные многорядовые заграждения, густо нашпигованные минные поля — всё это рядом со скалами стало на пути наших войск… Как найти щель в каменном монолите? Как подняться выше огневой точки и забросать её с высоты гранатами? Сие по силам только альпинистам. В мае 44-го в Карпаты отправилась большая группа преподавателей кавказских школ, а среди них и Павел Курилов. Перед распределением по частям альпинистов принял командующий 4- м Украинским фронтом генерал И.Е Петров .Но почему же столь маститый генерал обнимал некоторых капитанов, пожаловавших к нему издалека? Ответ уже готов: Иван Ефимович Петров породнился с альпинистами, когда был заместителем командующего войсками Закфронта. А при бериевском «массаже» сам вызвался командовать боевыми действиями на перевалах ГКХ и нередко появлялся в гуще схваток. Почему дерзкого спорщика Лаврентий Павлович не заменил тогда на грузин — вопрос открытый… И вот теперь, в 44-м, корифей горной войны генерал Петров 4-м Украинском таранил врага на Карпатах. Прибывшим альпинистам он предоставил полную свободу для победного творчества.

На новом месте П.С.Курилов начал  служить в штабе 95 стрелкового корпуса. К счастью,  и о том периоде его биографии сохранился Документ. В «Справке», подписанной полковником Малоногом, читаем: «Дана.. в том, что он (Курилов) за время с 18 августа по 18 сентября 1944 г, руководил тремя дивизионными сборами офицерского и сержантского составов специально по горной подготовке с количеством учащихся по 32 чел. в группе, общекорпусным сбором с количеством 100 чел. и проводил занятия непосредственно в полках и батальонах по плану боевой подготовки»,
К этому следует добавить, что Павел стал популярным военкором в военных газетах, где разъяснял, как добыть победу среди скал и ледников. Его перо, можно сказать, вырисовывало облик отличившихся на передовой альпинистов,
Войну он закончил в мае 1945 г. при орденах и медалях. При этом сохранил все письма к нему от любимой жены Лии Николаевны, которая спустя годы и передала мне факты о своём фронтовике.

Вернувшись на Украину Курилов более 20 лет восстанавливал, укреплял любимый вид спорта. К его «мастеру спорта» прибавилось звание «Заслуженный тренер УССР»
Я получил от Лии Николаевны всего два письма, но потом и эта связь нарушилась… Знатоки утверждают, что Павел Самсонов умер в 1977 году. Жив ли кто-то из знакомых? Спрашиваю в надежде на отклик.
Таковы  мои сведения о тех, кто не благодаря, а вопреки «кремлевским горцам» выручал Кавказ из оккупационной беды.
P.S. 7 мая с.г. автора этих строк пригласил на сбор ветеранов альпинизма Пустовалов Юрий Иванович, который был в прошлом известным восходителем, а теперь занят исследованием бериевских репрессий в спорте, особенно в альпинизме. Историк развернул и уникальную фотовыставку «Бои за перевалы». Тут все берет за живое. Особенно впечатляет стенд о заслуженном мастере спорта по альпинизму Евгении Иванове. (см. мою статью на сайте альманаха «Альпинисты северной столицы» — «Награда не нашла героя»).

В первые же дни войны этого паренька из подмосковной деревни призвали на разведывательно-диверсионную службу. Имея мировоззрение альпиниста, он и на равнинных баталиях проявлял исключительный героизм. Все полевые командиры, у которых был в подчинении Евгений Иванов, единогласно и документально подтверждали, что боец был достоин звания Героя Советского Союза. Но документы, попадая в ведомство Берии, клались под сукно. И умер бы искалеченный Герой от голода и холода, если бы не выручка знавших его альпинистов.

Схемы: «Оборона Главного Кавказского хребта» и «Боевые действия в районе Клухорского перевала» взяты из замечательной книги Александра Гусева, учёного до войны, а на перевалах действовавшего не только альпинистом, но и снайпером, подрывником, разведчиком.

Автор статьи: Юрий Макунин (материал предоставлен В.Шатаевым с разрешения автора)

Источник статьи: Проект ALP

Публикация данного материала на других ресурсах возможна только с разрешения автора