История советского альпинизма в лицах: Александр Шейнов «Киргиз»

Александр Шейнов «Киргиз» (1958-1992), г.Москва.
В классификаторе не найдете маршрутов Шейнова, а в Гугле его фото. О нём не знает мировое альпинистское сообщество. Прожил то всего 34 года. 10 лет активных занятий альпинизмом, более 70 восхождений 5-6 к.т. При жизни стал легендой и неоспоримым авторитетом. После гибели остается недостижимым эталоном альпиниста для тех, кто в теме.

Начало карьеры вот такое:

В 1979г., в возрасте 21 года увлекся альпинизмом.
В 1981г. стал чемпионом Москвы по скалолазанию и выполнил КМС по альпинизму.
1983г. – восхождение на п.Энгельса 6 к.т.
1984г. – восхождение на п. К.Маркса 6 к.т.
1985г. – п.Энгельса, Замин-Карор.
1986г. – Чатын, Ушба, Джигит, Коммунизма.
Всё это были командные достижения.

А с 1986г. Александр окончательно поселился в ущ. Адыр-су на Кавказе и ходил в горы круглогодично, в основном соло. Жил в палатке, работал кочегаром в «Уллу-тау». В это время он и стал «Киргизом». Возможно, благодаря своей экзотической загорелой внешности, а может «по мотивам» песни Визбора:

«…Остаться под видом советских киргизов
И шляться всю жизнь по горам»

За 2 года, проведенные в Адыр-су, Киргиз сходил соло без веревки все маршруты на Уллу-тау, причем лучшее время его было 1ч.45 мин. (т.е. бегом). Отметился соло на Тютю-баши и умопомрачительным забегом на Донгуз-Орун по «Семерке».

Его называли кавказским Месснером. Фактически, Киргиз еще тогда делал то, чем знаменит сейчас Ули Штек.
И хотя официальные чиновники за такие подвиги  «раздели» Киргиза (лишив всех разрядов), с легендой невозможно было не считаться, и его, безразрядника, приглашали в команду СКА МВО для участия в чемпионатах.
1988 – траверс п. Победы от Западной вершины до п. Военных Топографов, 6Б к/тр.

1989 стал для Киргиза звёздным.
Зимой «отборки» в сборную СССР для восхождения на Канченджангу. В забегах на Эльбрус он уступил тогда только А.Букрееву и В.Хрищатому – легендарным казахстанским альпинистам, специализировавшимся на «высоте». В самой экспедиции Киргиз поднялся на две вершины Канчи, оба раза без кислорода.

А летом  – участие в чемпионате СССР в техническом классе в Приэльбрусье (капитан В.Елагин).
Соревнования проходили в течение 20 дней «нон-стоп», с обязательным перерывом в 1 сутки после 5Б и 2 суток после 6А, которые были использованы командами для перехода от одного объекта к другому. Горы – Тютю, Джайлык, Шхельда, Ушба, Чатын, Донгузорун. Все в разных ущельях, подходы неблизкие. Зачастую, восхождение начинали после обеда, ночевали там, где застала темнота, по возможности, двигались и ночью.

В этом регламенте команда СКА МВО прошла рекордное количество маршрутов – 8!!!
Для примера: в 2 часа ночи они выезжают на машине КСП в Терскол. От поляны стартуют на Донгуз-Орун по «Семерке», и в 14.00 спускаются опять в Терскол. Перепад маршрута 1800 м, команда 6 человек…

Ушба Южная (м-т Коломыцева, 6А) – 7 часов до вершины;
Шхельда 2-я Зап. (м-т Субортовича, 6А). В 12 ночи старт, в 14.00 на вершине, ночью спустились на «Немецкие ночевки».
Я там был как раз, поэтому имел возможность расспросить ребят, в чём секрет такой скорости.

И понял вот что.

Во-первых, очень высокий уровень индивидуального мастерства и физической подготовки каждого. Надёжное лазание. Исходя из этого – способность большую часть маршрута идти одновременно, независимыми связками.
Во-вторых: максимальная облегченность рюкзаков. Из аварийного набора на шестерых они несли одну палатку и одну газовую горелку. Никакого бивуачного снаряжения больше.

Неприхотливость к комфорту и к снаряжению, ведь ничего ультралёгкого тогда не было. (Железо самодельное. Ботинки пластик и гортекс не у всех даже.) Но у  всех фонари, движение ночью – норма.
В третьих: очень грамотно построенный тактический план. Всё заранее известно и отработано.
Ну, и основное — громадная мотивация победить, быть лучшими!

Как сказал потом Киргиз – «Жаль, чемпионат быстро кончился… у меня еще стоял…» )))
Конечно, он был главным идеологом и тактиком этого стиля,  который позже к нам вернулся из Европы под модным названием «фаст энд лайт», быстрый и лёгкий.

(После этого чемпионата «прогрессивный» стиль обрёл большую популярность на Кавказе и мы тоже тянулись за лидерами. Ночевки на 5Б считались тактическим промахом, ходили без бивака, зимой в том числе)

Закончил сезон Киргиз в декабре сенсационным соло-прохождением северной стены Шхары, за 12 часов.

Вот его рассказ:

«Северная стена массива Шхары в районе Безенги, эта огромная стена, была моей заветной мечтой. Я хотел пройти стену своим путем в стиле соло. И решился на это только в 1989 году, выбрав зиму, декабрь-месяц, когда лавинная опасность минимальна. Мой товарищ помог мне подойти под стену и наблюдал за моим подъемом.
Мы провели целый день в хижине на Австрийских ночевках, изучая стену и пытаясь наметить наилучший и наименее опасный маршрут. Стена молчала, лавин не было, как если бы они дожидались, пока я начну подниматься. Было очень холодно, на леднике лежало много снега и совсем мало — на стене: только голубой лед и ледяные башни на пути, словно приглашавшие меня подняться.

В следующую ночь, захватив с собой лишь два ледовых инструмента, легкую 8-мм веревку, лопату, примус, немного еды и ничего более, задолго до первых лучей солнца я уже отправился в путь. Лед был зимний, очень твердый. Такой же я уже встречал предыдущим летом на Канченджанге в Гималаях, поэтому он не был для меня непривычным. … Поднявшись выше, я услышал шум внизу, на первом участке маршрута: это был крупный обвал, который обрушился прямо на то место, где я карабкался несколько минут назад.

Я остановился, пребывая в некотором сомнении и думая, не лучше ли повернуть назад, однако я опасался другого обвала. И потом повернуть назад после того, как я столько лет мечтал об этом восхождении? Эти размышления придали мне сил. Я представил себя двигающимся по леднику подобно танцору, исполняющему сольную партию в балете. Вокруг меня никого не было, только внизу оставалась моя маленькая палатка и мой друг, который наблюдал за моим восхождением. Я продолжил лезть, пытаясь двигаться как можно быстрее.
На середине стены я решил изменить направление движения, сместившись немного вправо, поскольку выше располагалась огромная глыба льда, нависающая над моей головой. Боже мой, как мне повезло! В результате ударов моего ледового молотка по льду глыба, хотя ее ничто не касалось, начала рушиться, сметая все с того участка, с которого я только что свернул. Вся стена, покрылась тучей снега, и минут на десять я потерял всякую видимость, с трудом понимая, на каком свете нахожусь. Наконец, проглянула вершина. Я начал буквально бежать по крутому 50-60-градусному ледяному склону, чувствуя, что обледеневаю изнутри, настолько холодным был воздух, который я вдыхал. К двум часам пополудни я был на вершине. Итак, мне удалось преодолеть перепад высот в 1600 метров стены за 12 часов.

Для спуска я выбрал классический маршрут через «краб», северо-восточный гребень, где меня встретил очень сильный юго-западный ветер, который в отдельные моменты, казалось, стремился сбросить меня с гребня. Вниз я спустился, когда уже наступила темнота, ориентируясь на свет налобного фонаря моего товарища, вышедшего мне на встречу и указывавшего нужное направление. Выпив немного горячего чая, я рухнул без сил на спальник и провалился в сон. Я был счастлив, что остался жив и моя мечта наконец сбылась. Это было одно из самых лучших моих восхождений.»

По итогам 1989г. Александр Шейнов был признан лучшим альпинистом страны.

1990г. – при восхождении на Ушбу, был «сдернут» с маршрута своим напарником. Получил многочисленные травмы – 5 переломов, включая перелом основания черепа, и огромная гематома мозга. Трое суток его транспортировали по Ушбинскому леднику. 2 месяца в реанимации. Врачи были уверены – все это должно было поставить крест на дальнейших восхождениях. Но как только Киргиза выписали из больницы с условием постельного режима, он бросился в горы. Мотивировал – «Только горы смогут вылечить меня». Началась жесткая борьба за восстановление. Через полтора года поле травмы – попытка восхождения на Эверест. Тяжелейший отек головы, горняшка – пришлось спуститься. Через пару месяцев история повторилась на Аннапурне.

Киргиз не сдавался, и чтобы вернуться в строй, истязал себя интенсивными тренировками, постоянно жил в любимом ущелье Адыр-су.

Там я и видел его в последний раз в феврале 1992 года. Мы поднимались зигзагами по крутому кулуару на п. Зимний, когда на спринтерской скорости мимо нас пробежал человек на скитурах, прямо вверх, не закладывая виражей. В ярком оранжевом комбинезоне, черные индейские волосы развеваются на ветру, на загорелом лице обычная доброжелательная улыбка. (На фоне всеобщего советского однообразия, Киргиз всегда выделялся «фирменной» внешностью, соответствующей статусу легенды.)
А через полчаса с перемычки он уже летел на параплане! И в этом увлечении он был одним из первых на Кавказе. Ежедневные тренировки – 2 восхождения в день со спусками на крыле. Не менее 2000м перепада по высоте.
К сожалению, как и другие великие альпинисты, Киргиз не учился искусству пилотирования поэтапно, как новичок. Ему, как и Фантику, параплан казался увлекательной забавой. Душе, привыкшей к постоянному выбросу адреналина, хотелось всего и сразу.

В августе 1992 года Александр Шейнов разбился при падении с крылом. Похоронен дома, в ущелье Удыр-су.
Он был отчаянно дерзким и в тоже время целеустремленным альпинистом. И дело не в том, какие горы он успел сходить, а в том, КАК он это делал. Понятие «стиля» в советском альпинизме тогда еще не было, главным был результат.
Киргиз одним из первых в стране возвел альпинизм в ранг высокого искусства.

(Использованы материалы Анастасии Даниловой (г.Москва) и рассказ про Шхару, записанный В.Копыловым со слов А.Шейнова с сайта www.mountain.ru).

Автор статьи: Павел Швец (г.Кривой рог)

Источник статьи: alpkr.pp.ua

Александр Шейнов (Киргиз) — партизан советского альпинизма