Александр Шейнов (Киргиз) — партизан советского альпинизма

Александр Шейнов «Киргиз» (1958-1992), г. Москва.

За 10 лет активных занятий альпинизмом совершил более 70 восхождений 5-6 к.т. Многие из них были пройдены в одиночку, или как сейчас говорят — соло. При жизни стал легендой и неоспоримым авторитетом. Но в то же время система официального альпинизма его не жаловала — что не удивительно, ведь одиночное хождение тогда было «под запретом». В августе 1992 года Александр Шейнов в возрасте 34 лет разбился при падении с парапланом. Похоронен в ущелье Адырсу.

Сергей Возный. Восхождение с Киргизом

Это интересная история, кстати, самая приятная для меня из всего списка горовосхождений. Саша Шейнов (Киргиз) – это был достаточно известный тогда человек. Он устроился работать кочегаром в лагерь «Уллу-Тау», в ущелье Адырсу, где-то в 85 или 86 году, то есть новичком. И дошел до участника Второй гималайской экспедиции на Канченджангу. Очень много ходил, в том числе и соло-восхождения (в одиночку). Саша стал достаточно известным в том районе человеком, а постепенно и на всем Кавказе. И когда проходили тесты в 87 году на 2-ю экспедицию в Гималаи, на Канченджангу, Шейнов попал в эту группу. Там были первые восходители на Эверест, очень много было народу из «старой гвардии». Тесты начались с ускоренных забегов на Эльбрус, потом продолжились на Памире…

Познакомились с ним на КСП. Он работал на соседней базе «Уллу-Тау». Не очень помню, когда именно, но суть в том, что он предложил мне пойти на Уллу-Тау. Он должен был набрать очки для проходного бала на участие в гималайской экспедиции. Нужен был напарник. Сходили прекрасно, якобы в связке. Так нельзя было, но никто этого не видел. Хотя догадывались, конечно. Сходили за день. Погода была идеальная.

Маршрут Артамонова, 5Б. Ледовый. Местами комбинированный. Процентов 80 лед, а чуть левее, пару веревок — скалы с натечным льдом. В среднем где-то градусов 55-60. Я Саше предложил: давай, в лоб прочешем, ну, более оптимально и удобнее, опасности особой там нет, проще, на мой, взгляд, по льду, чем по скалам заледенелым. Он говорит: за нами смотрят, и мы пойдем по скалам как положено. Ну, полезли мы по скалам, в принципе, все нормально. Здесь уже страховались.
Где-то треть маршрута мы шли связанные, для конспирации. Хотя нас снизу особо не было видно. Смотрели-то с лагеря. А потом он предложил: «ты как насчет отвязаться?» Я говорю: « вообще-то, нормально». Зачем? — чтобы быстрее пройти. Более по-спортивному что ли. И вообще интересно. Сейчас, наверное, не пошел бы. И, может быть, с другим бы не пошел. Тут очень важно с кем идешь, наверно. И какой настрой. Физическая подготовка. Может быть очень много факторов. Состояние стены нормальное было – лед достаточно мягкий, лето. Плюсовая температура. Снаряжение — он мне дал молоток фирменный и, по-моему, фифа вторая была. И у него то же самое, это были два его комплекта. Были хорошие трубки — буры с ручками, очень удобные.

Вспоминает Сергей Мухин.

Киргиза я знал давно, с его женой Галиной тоже в прекрасных отношениях, сын Шейнова — Андрюха рос вместе с моим сыном и даже ездили в одной коляске. С Сашкой мы много вместе проводили времени, так как в ущелье Адылсу, где я потом работал, кроме нас с женой, друзей у него не было. Многие сейчас считают себя его близкими друзьями, а тогда его гоняли по ущельям, как шелудивого котенка, да еще грозили натравить милицию, что бы не сбивал с пути нормальных альпинистов. Махинов (начальник КСП Адылсу) да и начучи лагерей сами приложили руку к тому, чтобы не давать ему нормально ходить. Я вместе с ним участвовал в чемпионате ВС СССР, только я за СКА-15, а он за Москву. Так вот, когда мы были на спасах группы Толика Носкова (в. Амстронг на Тянь-Шане) из-за того, что я дал Киргизу пару банок ананасового сока, после спасов, получил выговор от тренера с формулировкой, что нечего поить соком всяких одиночек. Перед смертью Сашка был у меня в Кисловодске и мы много говорили по поводу его, так называемых, друзей. После Канченджанги все, как-то, вдруг, стали друзьями. Я много могу рассказать про его восхождения соло, так как сам в то время этим увлекался. Мы вместе в то время лазали по сосулькам, и в Тырныаузе, и в Адылсу и в Адырсу.

Бегали на время на 1000 м. по вертикали в Адыл-су: так вот — у Киргиза время на этой дистанции было 40 минут, у Бершова и Туркевича 43 минуты, Автомонов выбегал за 45 минут, я где-то за 57 минут. Я, правда, никогда не знал, что Руд Ефимов был соло-восходителем, может, потом стал ходить, когда я переехал в Адылсу, иначе я бы знал. Помню соло восхождение Киргиза на Уллу-тау по доске, по-моему в 1983 году, так вот он прошел маршрут за полтора часа до гребня. Я наблюдал в бинокль, как он шел. В сентябре 1984 году он пришел к нам в а/л Эльбрус, где я уже работал, после неудачного соло восхождения на Чатын по Мышляеву. Палец руки был раздроблен упавшим камнем в верхней части маршрута, и он спустился по пути подъема и еле дошел до нас. На предложение отвезти его в медпункт, он ответил, что его сдаст руководство лагеря ментам. Я обработал рану на руке, и он остался у нас на пару дней отлеживаться. Он и так был худой, а после восхождения потерял где то 6 — 8 кг. Хорошее снаряжение в ту пору было большим дефицитом и мы меняли самодельные пуховки и ледобуры на пластик и кошки. Кстати он сам шил пуховки, и одна из первых сшитых пуховок была Киргизом подарена мне. Так вот, когда Киргиз в 1983 году достал себе кошки и ледовый инструмент, интересно было смотреть, как он его испытывал. Ледовым инструментом он бил со всей дури по бетону у КСП, проверял на прочность. В кошках прыгал с 2 этажа КСП на бетон и когда они лопнули в одном месте он их забраковал и хотел выкинуть. На мое предложение заварить их в Тырныаузе, он их отдал мне, как негодные и взял себе другие. Он очень трепетно относился к снаряжению, так как от этого зависела его жизнь. После ремонта тех кошек, я прошел не одно сложное восхождение и они живы до сих пор, как память.

Вообще про соло альпинистов тогда знали очень мало. Кумиром был Рейнхольд Месснер, у меня даже тогда по Кавказу прозвище было, «наместник Месснера на Кавказе», тащились от «Фантика» с его крымскими восхождениями. По-моему в 1982 году мы ставили трассы и были демонстраторами в Симеизе на «Крыле лебедя» и на «Кошке», там и общались.

Вспоминает Эдуард Залевский.

Правдивой информации о нем очень мало. Впервые я познакомился с ним в Шхельде, где он работал кочегаром. По-моему где-то в 81, или начале 82 года, когда я сдавал у Махинова на жетон. Его красный костюм до сих пор у меня, это был так называемый «костюм французского автомеханика». Киргиз все время в нем ходил. А вообще он был прекрасным другом, с которым можно было нормально и обо всем говорить откровенно, в том числе и о отечественном альпинизме. Тогда впервые мы попробовали буржуйскую технику передвижения по крутому льду — параллельное, одновременное, с использованием ледового инструмента и без ледобуров. Под его влиянием я тоже ходил соло в Адыр-су, впечатление прямо противоположное от коллективного восхождения. Я тогда еще понял, что ходить надо для собственного удовольствия и если в хорошей компании, то даже не важно, на какую гору и какой маршрут идешь.

Вспоминает Юрий Приходько

Прочитал воспоминания о Киргизе. Захотелось немного добавить. В ту пору, когда я познакомился с Шурой, я работал инструктором в Уллу-тау. У нас формировалась команда на первенство СССР в скальном классе на Ярыдаге от лагеря. В команде был Андрей Протасов, о нем, к сожалению я не прочитал ни одной строчки, а ведь это было братство — Киргиз, Рудольф (Ефимов), Протасов, Автомонов, Залевский — братство помешанных на горах, забегах. Я к ним примкнул в забегах, Шура тогда «привез» в забеге на пик Зимний мне 3 минуты. Я долго пытался отвоевать это время, но спорить в забегах с ним мне было сложно. Но я много насмотрелся на его технику, потом мне это помогало при забегах на Эльбрус и Корженевскую, на Коммунизма. Так вот мне надо было закрывать мастера и я не мог набрать полностью группу, Шура согласился идти, хотя на Уллу-тау он бывал не один раз. Мы шли группой 6 человек (Козачек, Протасов, Шура, я, Суворов и его напарник из Свердловска), параллельно шла четверка махачкалинцев — братья Смотровы и К. Мы правей — по островам, а они левей. Стартанули в 7 утра от бергшрунда и в 11 были уже на гребне, но до вершины надо еще идти по гребню. Я руководил восхождением и кому, как не руководителю идти на вершину за запиской. Так вот желание выразил идти со мной на вершину — это Шура, мол я был на вершине много раз, но принцип — на вершине надо побывать. Спускались по «доске» и к ужину были в лагере.

Хотелось бы сказать огромное СПАСИБО Шуре и Андрюхе Протасову и Рудольфу за то, что встретились на моем альпинистском пути, от них я зажегся идеями умения работы в одиночку на маршрутах, на высоте — это один из ключевых моментов….

Материал подготовлен: Проект ALP

Источники информации: сайт «Джайлык», magic-lamp.com.md

История советского альпинизма в лицах: Александр Шейнов «Киргиз»