О том, как снимаются фильмы про альпинизм

Те, кто занимается скалолазанием и альпинизмом, наверняка, смотрели такие голливудские блокбастеры как «К2», «Скалолаз», «Вертикальный предел». Скажите, ну у кого эти фильмы порой не вызывали улыбки умиления, кому они не казались наивными, и порой, чересчур сентиментальными? К сожалению, в жизни все сложнее, жестче, и зачастую трагичнее. Но, тем не менее, хотя бы благодаря таким фильмам простой обыватель может взглянуть на красоту гор, силу человеческого духа и самоотверженность (пусть даже сквозь призму преувеличений сидя с полным ртом попкорна в уютном кинотеатре).

Поэтому, я решил найти в сети статью, или хоть какую-нибудь информацию о тех людях, кто выступает дублерами в подобных съемках. Скажу честно, пришлось порядком попотеть и раздобыть материал удалось не сразу.

Предисловие переводчика (El Coyote)

«Скажу все, что хотел именно в начале, так как не уверен, что Вы сможете осилить до конца статьи :)
Работая над данным переводом лично я открыл для себя немало талантливых спортсменов. Практически, каждый из упомянутых в статье скалолазов и альпинистов — это легенды, зачастую не только своего времени, и опять-таки каждый из них заслуживает не двух строчек, но по паре книг (впрочем, некоторые из них прекрасно и сами справляются с описанием своих приключений). Жаль, но большинство из нас знает лишь самых нашумевших из современных спортсменов. Давайте вместе попытаемся узнать больше энтузиастах, подаривших нам этот спорт.»

Те, кто знает английский, смогут найти оригинал в журнале «Rock and Ice» (выпуск №143).

ЧАСТЬ I — «K2»

В 5 часов утра свежим сентябрьским днем 1990 года я мчался на огромном черном мотоцикле к перевалу Coquihalla, южная Британская Колумбия. После ночной езды у меня наступила первая стадия гипотермии. Последний раз я чувствовал руки 24 мили назад, и мир виделся мне черно-белым с волнистыми линиями по периферии. Я вкатил байк на поляну с пожухлой травой и свернулся калачиком у выхлопной трубы, тепло которой подарило мне полчаса сна. 36-ю часами ранее три моих клиента и я (в качестве проводника) спустились, проведя пять долгих дней на Kain Face г. Robson, а уже в 9 утра мне нужно было быть в Ванкувере для участия в кастинге фильма «K2».

Кто не мечтал быть голливудским актером? Когда зазвонил телефон и мне предложили отправить резюме, а также попробовать себя в роли дублера-скалолаза, я задался вопросом – не это ли мой большой шанс? Рекламы бритвенных принадлежностей? Быстрые тачки? Красотки-ассистентки, подающие латте?

Я приехал на студию, имея в запасе 30 минут, и встал в ряд с другими скалолазами. Одного из них, Джима, я знал. Мэтт Крэйвен (Matt Kraven), актер, которого один из нас должен был дублировать, стоял рядом. Фрэнк Роддэм (Frank Roddam), режиссер фильма, отдавал команды повернуться налево, направо, потом снова анфас.
«Ты не чувствуешь себя бандюгой из шеренги в полицейском участке?», — прошептал я Джиму.
«Я всегда чувствую себя бандюгой», — ответил он.

Меня взяли из-за роста и носа (читать: большой), а еще потому, что Фрэнку, как мне сказали – «понравилось твое резюме». Наконец то, для кого-то помимо меня, 10 лет и с полдюжины экспедиций в Гималаях, что-то значили!

Сценарий «K2» основывался на успешном Бродвейском спектакле. Я видел постановку Театра Калгари: на сцене с двумя составами исполнителей он был великолепен. По сюжету Гарольд, почитатель дзэн-буддизма и ученый, а также его друг и  полная противоположность Тэйлор – ловелас с непростой жизнью и подлый адвокат – в конце концов, приходят к душещипательному выводу, что Тэйлор должен бросить Гарольда, сломавшего ногу при падении, на высоте около 7 900 м. Финальный внутренний монолог Гарольда — трогательный и волнительный. Затем в пьесу впились голливудские сценаристы, добавили деньги, девушку и пистолет для забивки шлямбуров (в защиту киношных скалолазов, мы убедили Фрэнка отказаться от него, хотя позднее пистолет всплыл в «Скалолазе»).

Мэтт играл «Гарольда», а я был его дублером-скалолазом. Прежде всего, гримеры должны были осветлить мои черные волосы до пепельно-серого цвета Мэтта.
Салли, очаровательный британский гример, шесть раз пыталась это сделать, все шесть раз получив оттенок ржавчины. При каждой окраске мне казалось, будто в мою голову втирают Бен-Гей (медицинский препарат для расслабления мышц и усиления кровотока – прим. переводчика).

«Знаешь, в моей крови полно коренных американцев, так сказать, словно лук и стрелы в поленнице», — заметил я Салли, пока тлел мой скальп.
«О!», — задыхаясь, ответила она, положив ладонь на подбородок. «Вот откуда появляется рыжий цвет!».
Она вновь обожгла мою макушку перекрасив голову в светлый цвет, а затем «затемнила» его до пепельного. В итоге я выглядел как двоюродный брат Мэтта. Весь оставшийся год каждый раз, когда я лез на ветру, ломкие кончики волос впивались мне в глаза.

«Тишина на площадке!», — прокричал мой босс, скалолаз и старший риггер Майк Вейсс (Mike Weiss) (риггер — специалист по подъему и спуску конструкций, каскадеров при съемке фильма – прим. переводчика).
«Камера»!
«И – мотор!» Я убрал руку с лесенки, сорвался метров на 7,5 м вниз по вертикальной северной стене пика Steinbok и медленно крутанул спинораму (вид финта при котором хоккеист разворачивается на 360° в движении (канадский вариант) – прим. переводчика). Steinbok – впечатляющий пик высотой около 2000 м на юго-запад от перевала Coquihalla, Британская Колумбия, была выбрана в качестве подходящего дубля Лосиного зуба (Moose’s Tooth). Меня это удивило, так как на нем не было ни единого ледника.

Падение было сымитировано с помощью 12 метровой стрелы крана, закрепленной на вершине. В случае разрыва веревки высота моего свободного падения составила бы 450 м. Дугласовы пихты раскинулись так далеко внизу, что казались присыпкой на пончике.
Хотя и до этого я безумно рисковал на двух маршрутах Эль Капитана, падение перепугало меня до смерти.
«Хорошо, давайте сделаем это еще один раз», — сказал Майк.

Во время второй попытки мое сердце колотилось также как и при первом дубле. Поэтому, несмотря на то, что за каждый прыжок мне платили месячную зарплату проводника, когда режиссер спросил, могу ли проделать это в третий раз, я ответил – «Сейчас у вас должно получиться наверняка». Наверное, я выглядел достаточно напуганным, так как мне разрешили отцепиться от крана.

 Когда в Голливуде снимают скалолазный фильм, то первое, что делают — смотрят скалолазное видео. Просматривая архивы, режиссер замечает маятник, и заносит его в монтажный лист. «Дорогуша», — да, они действительно так говорят, — «у нас должен быть маятник», говорит он сценаристу. «Гарольд проделывает маятник», было записано, а затем озвучено всем 200 членам актерского состава и съемочной группы. После этого слово «маятник» входило в лексикон, и даже охранник спрашивал: «когда мы будем снимать Маятник?».

Я был назначен на исполнение Маятника. На пленке он должен был быть заснят в половину длины веревки после сцены первого срыва, и Перри Бекхэм (Perry Backham), мой приятель, на половину канадец и старший риггер сконструировал настоящую конфетку: 18 м свободной веревки и трещина, которую я должен был ухватить, на расстоянии 30 м. Броски на эту щель выжали из меня все соки, и к пятому дублю я чувствовал себя словно много раз пробежал 100 метровку.
«Камера», — вновь прокричал Майк.

Мои легкие раздувались как у скаковой лошади, глаза забавно закатились, пот стекал ручьями с окрашенной шевелюры и падал каплями ливня, сердце стучало, будто били в набат.
«Мотор!»

Спринт вправо, галоп влево, поворот, чувствую поток воздуха, со свистом проношусь обратно и откидываюсь… Я сразу понял, что откинулся слишком сильно. Майк, Перри, режиссер, помощник оператора по наводке на фокус и риггеры все одновременно глубоко вдохнули, а затем, перед тем как моргнуть и простонать, в унисон выдохнули «Ууууу!». Это по-настоящему больно.
Я услышал гул воздуха и почувствовал, что меня перекручивает. Левая рука и правая нога попали в щель стены одновременно с ударом тела, как будто барьерист споткнулся в прыжке. Шлепая руками и дрыгая ногами я старался, чтобы верхняя часть тела последовала за нижней. Позже режиссер назовет этот трюк «комедийным». Съемочная группа расхохоталась. Я собрался духом и ухватил щель как только мои ноги оторвались от скалы, а грудь ударилась о гранит – «Уууу!». Я назвал такую технику «тунец на остроге», и этот дубль попал в фильм.

Два дня спустя, продюсер, просматривая отснятый материал, оставил актеров прилетел к Steinbok, пожал мне руку и поздравил с «блестящим Маятником».

ЧАСТЬ II — «Скалолаз»

«Не смывайся в Гималаи следующей весной, не поговорив со мной», — командным голосом сообщил мне Майк Вейсс (Mike Weiss) из автоответчика. Из второго звонка я узнал, что март проведу в Доломитах, помогая на съемках «Скалолаза» с участием Сильвестра Сталлоне – фильма о деньгах, любви, горе бицепсов и злобных негодяях; все будет снято на фоне гор и скалолазания. Звучало, как поход в скалолазный зал.

«Разве в это время там не бушуют грозы?», — спросил я. «Не лучше ли поехать осенью»?
«Я говорил с ними на этот счет», — ответил Вейсс. «Они заявили – О, да мы и до этого снимали фильмы в таких условиях».
Погода в горах постоянно выводит альпинистские фильмы за рамки бюджета. Все в порядке пока могут летать вертолеты, иначе ожидание стоит огромных денег. А когда дело доходит до денег, голливудцы начинают дружно давить на пилотов, заставлять нас – риггеров (риггер — специалист по подъему и спуску конструкций, каскадеров при съемке фильма – прим. переводчика), подгонять их, убеждать, что приземляться прийдется только на вертолетной площадке.
В аэропорту Милана стоял парень в дубленке, держа табличку с моим именем, напечатанным на черном фоне. Мы уселись в Мерседес и помчались очень, очень быстро. Мне пришлось напомнить себе, что я — это аномалия на денежном дереве, что в следующем году я вернусь собирать плоды. А пока я здесь нужно натрусить столько фруктов, сколько смогу унести в своем маленьком мешочке.

Майк собрал воедино звездную команду: Джима «Птицу» Бридвелла (Jim “The Bird” Bridwell); Дейва Шульца (Dave Schultz), который в связке с Питером Крофтом (Peter Croft) за день прошел «Нос» и «Салате»; Брука Сандала (Brooke Sandahl), скалолаза уровня 5.13 (7с+ — прим. переводчика) со скал Smith Rock (штат Орегон – прим. переводчика); Эрла Виггинса (Earl Wiggins), прошедшего «Supercrack of the Desert», а затем объявившегося в Италии, нянчась с ледорубом, потертым ребрами гор; Дэвида Бришерса (David Breachears), который сделает Эверест еще более известным; Тома Рутвича (Tom Rutwich) в 16 лет третьим прошедшим «Нос»; полдюжины других бывалых ветеранов и четырех итальянских проводников.

Предполагалось, что съемки в горах будут проходить в двухмесячном «окне» между сезоном гроз. Я провел там четыре с половиной месяца.
Во второй половине мая, пока мы занимались установкой оборудования на верхушке Torre Divise – месте, где гигант раздвинул башни, между которыми скалолазка сорвалась насмерть в первых сценах фильма, сверкнула молния. Вся съемочная группа, находившаяся наверху башни, получила удар по центральной нервной системе и согнулась, будто накаутированая Мохаммедом Али. Первый ассистент режиссера упал бы лицом в лужу, если бы его не спас Майк, которому хватило сил ухватить парня за воротник и рывком потянуть назад.

Эрл пошатываясь поднялся на ноги и рванул к противоположному краю вершинного плато размером 30х30 м, полагая, что любое место безопаснее того, где он находился. У его задницы грянул второй удар молнии. Он подпрыгнул и помчался назад. Когда ударило в третий раз, Эрл вновь был у края плато, где распускала нюни растущая толпа, а визажисты орали во всю глотку и хватались за распятья. Третья вспышка белого света перекинула Эрла за край.
«Я думал — вот и все», — сказал он мне позднее за пивом, — «и в принципе, больно не было, потому, что я уже словно одеревенел и онемел от электричества». Он упал с высоты в человеческий рост на единственную полочку на 150 м вокруг. «До меня дошло, что Господь пытается мне что-то сказать, поэтому я замер на месте». (Мне разбило сердце то, что мой приятель решил встать и перешагнуть через самое большое ребро в прошлом году, в возрасте всего 44 лет).
Ребята с Torre Divise серьезно пострадали, поэтому наш врач высыпал несколько маленьких белых пилюль в ладонь Майка. «Ох, нет. Я ребенок 60-х», — возразил Майк. «Я провел глубокое исследование о влиянии фармацевтики, и могу Вас заверить, что этого недостаточно». Посыпались еще таблетки.

Майк пытался держать нас с Бридвеллом подальше от всех этих прекрасных людей первой группы (в кино съемочная команда делиться на группы: первая группа снимает актеров и записывает звук, вторая группа снимает дублеров, часто без звука, а третья группа снимает панорамы и фон). Птица и я  работали в другом месте — занимались монтажными работами на Marmolata (самая высокая гора Доломитовых Альп – прим. переводчика) когда по радио раздался яростный звонок первой группы, находившейся за 50 км от нас. Ренни Харлин (Renny Harlin), режиссер, непредсказуемый потомок Викинга – широкоплечий, ростом более 180 см с львиной гривой светлых волос, спадающих ниже плеч, с бородой и низким баритоном, захватил вертолет и летел со Сталлоне — «сверхчеловеком» по фильму, на полпути к Доломитам, чтобы проверить заключительную счастливую сцену между героем и героиней на вершине.
Будучи единственными специалистами по безопасности в горах, а на деле, единственными по близости членами съемочной группы, Птица и я засверкали пятками так, будто у нас горели задницы. Я направил вертолет на ледник; снег закрутило потоками воздуха, поэтому я придержал дверь закрытой пока винт не остановился.
«Привет, Слай, меня зовут Барри и я буду твоим проводником»,- сказал я. Я пожал ручищу парня (Сильвестр Сталлоне не высокого роста, около 175 см, но весит около 88 кг – он посвятил годы тренажерному залу), и он крепко за нее ухватился, так как до пастбищ внизу было добрых 900 м. Его зеленые, цвета змеиной кожи, ковбойские сапоги обеспечивали такое же сцепление со снегом, как и скейты на нержавеющей стали.
Птица стоял немного в стороне от места приземления, принявшись за Викинга, который не обращал внимания или не принимал в расчет тот факт, что предметы при падении ускоряются со скоростью 9,8 м/сек2. Пока Ренни разговаривал с нервничающим Слаем о Поцелуе, мы с Птицой образовали из себя щит от падения, понимая, что первое, что мы сделаем, если кто-нибудь из них споткнется, так это крутанемся и прокричим «Оле»!

Затем они забрались обратно в вертолет в солнцезащитных очках и кожаных пиджаках и взлетели. Паникеры из производственной группы рявкали на нас по радио до тех пор, пока не убедились, что их звезда и режиссер в безопасности. Затем все стихло на вершине той величественной известняковой скалы. Птица уселся на рюкзак и закурил.
В конце концов, первая группа и половина нашей команды риггеров отправилась в павильон в Риме. Остальные остались в Доломитах для съемки сцен с дублерами. Вновь стало необычайно тихо. Перестали трезвонить мобильные телефоны, исчезли растущие горы из сигаретных окурков на утоптанном снегу и смятых стаканчиков от кофе, убранные низшими кастами Голливудской культуры. Выпал снег, лучи свежего солнечного света пробивались через облака, а горы засияли в своем великолепии и превосходстве. Купаясь в этом сиянии, Дейв Шульц предсказал прыжок с поперечины крановой тележки.
Поперечина представляет собой кран длиной 12 м, установленный на вершине скалы для спуска съемочной платформы и транспортировки дублеров, например, при съемке разбитого, перевернутого вверх тормашками вертолета. Дейв закрепил анкерными болтами кран на всю длину, с углом в 90 градусов по отношению к скале. Я укрепил несколько страховочных веревок, завязав с обоих концов громадные узлы. Один конец был привязан к концу крана, другой вщелкнут в страховку. Вы шли по краю до тех пор, пока блок не затягивался – около 10 м – и прыгали для съемки в 240 м пропасть. Ваш желудок подпрыгивал до подбородка, все вокруг расплывалось, кишки сталкивались с позвоночником пока Вы падали в самый низ, чтобы вновь взлететь вверх.
Освальд, один из наших итальянских проводников, ухватился за опору, но все американцы прыгнули (некоторым одного раза было мало), а значит, ему тоже придется это сделать. «Я боюсь! Я боюсь!», — орал он стоя на краю. Его крики разносились все две минуты, пока парень болтался на веревке.

ЧАСТЬ III — «Вертикальный предел»

«Скалолаз» принес кучу денег, но мне кажется, что также из-за него Голливуд забыл как погода в горах может разрушить все планы. Мой телефон молчал до 1999 года — начала съемок другого масштабного фильма об альпинизме.

«Вертикальный предел», вероятно, самый классный фильм об альпинизме, из всех снятых – и Вам не удастся меня на этом подловить. Кино о брате и сестре, отдалившихся друг от друга после смерти отца, погибшего при восхождении, снимался на протяжении 10 месяцев, вместо заявленных 6,  по большей части в Южных Альпах Новой Зеландии с июня 1999 по март 2000 г.
«Без слабаков, дорогуша, я не нанимаю слабаков», — сказал Мартин Кэмпбелл (Martin Campbell), режиссер, когда в марте мы с Майком Вейсом (Mike Weiss) обсуждали состав актеров в Лос-Анджелесе.
Мартин сдержал слово. Никаких слабаков: Скот Гленн, снявшийся в «Парни что надо», «Городской ковбой» и «Сильверадо»; Билл Пэкстон, звезда «Смерчи» и «Апполона 13»; Робин Танни, игравшая со Шварценеггером в «Шестом дне»; шведская «девушка Бонда» Изабелла Скорупко; Крис O’Доннелл (Chris O’Donnell), левая рука Бэтмена, Робин; полдюжины не менее прекрасных австралийских, британских, канадских и американских актеров были предоставлены в мое распоряжение и распоряжение моей команды проводников Киви для прохождения месячного курса по альпинизму. Этот курс обладал самым большим бюджетом из всех, что я знал. У меня был доступ к малым и среднеразмерным вертолетам, водителям, провианту, всевозможной экипировке и оборудованию, которое я считал необходимым, кроме того у нас была частная, специально построенная, внешняя скалолазная стенка размером 9х27 м. Наша шумная компания занимались ледолазанием, мы летали на вертолетах вокруг г. Квинстауна, и скалолазили у оз. Ванака.
Скот Гленн, ветеран более 30 картин, повиснув на ледовом инструменте, сказал мне: «Это самое прикольное, из того, что я когда-либо делал на съемках». Скот, в возрасте 62, лез перед камерой по ледовому маршруту 4 категории сложности.
Затем мы приступили к съемкам фильма и все 300 человек производственной группы утонули в делах, работая над фильмом по 80 часов в неделю.

Собственно, я ухватил пару минут экранного времени, в роли пьянчуги, стоявшего с Гаем Коттером (Guy Cotter), за Эдом Вистурсом (Ed Viesturs). При съемке большой вечеринки в базовом лагере, когда весь актерский состав и массовка попивали окрашенную воду, я в глубине сцены украдкой выхлебал с полдюжины коктейлей «настоящая МакКой», поэтому Эду, Гаю и мне не пришлось играть. Помогло ли это Эду, единственному из нас, кому достались слова? Вам судить.

Голубые экраны молчали в плане фильмов об альпинизме вплоть до прошлого года – выхода «Касаясь пустоты». Возможно, его успех, правдоподобие и класс приоткроют занавес и чьи-то глаза. Альпинистский фильм, в котором то, что мы делаем не просто фон для действия, но отображение торжества человеческого духа, еще только предстоит снять. Прошлым маем Дэвид Бришерс (David Breachears) наснимал материал на Эвересте, включая эпизоды с вершины (совместно с Эдом Вистурсом (Ed Viesturs), Джимми Чином (Jimmy Chin) и Эми Буллардом (Amy Bullard)) для художественного фильма «Эверест», описывающим трагедию 1996 года. Режиссером выступит Стивен Долдри, возглавлявший «Билли Эллиота» и «Часы». Основные съемки начались этой весной с опытным Бришерсом в качестве сопродюсера. Скрестим пальцы и надеемся на лучшее.
Что касается меня, по большому счету я немного опоздал с Голливудом, когда пожизненно приговорил себя к бескомпромиссному альпинизму. Я урвал что смог, и восхищенным покинул сцену.

Использованные материалы:
www.barryblanchard.ca
www.cascadeclimbers.com
www.alpinist.com

Автор статьи: Барри Бланчард

Перевод: El Coyote

Источник перевода: dimon-coyote.livejournal.com

* (на сайте автора перевода вы найдете и другие интересные публикации)

Обзор наиболее популярных художественных фильмов про альпинизм и горы можно посмотреть тут