«Шхара по бутылке» — рассказ Виктора Солонникова о попытке прохождения нового маршрута на Шхару

17 июля умер один из самых выдающихся советских и российских альпинистов —  Виктор Александрович Солонников, мастер спорта и мастер спорта международного класса. Под его руководством и при его участие совершены 19 первопрохождений сложнейших маршрутов 5Б — 6 к.т. Однако один из маршрутов так и не покорился команде Виктора Солонникова — это сложный и опасный маршрут на безенгийский пятитысячник Шхара «по Бутылке». Попытка пройти маршрут была предпринята в 1966 году, благодаря интуиции команда вовремя отступила и спустилась с маршрута незадолго до грандиозного ледового обвала. Маршрут «Бутылка» на Шхару, 5Б к.т., был пройден только более 30 лет спустя, в 1999 году, связкой питерских альпинистов Валерием Шамало и Робертом Крымских.

Публикуем рассказ Виктора Солонникова о попытке восхождения на Шхару в 1966 году.

«Ребро самоубийц не пройдено» — с  таким заголовком осенью 1966 года в чешском журнале «TATERNIK» появилась маленькая заметка о нашей летней попытке пройти стену Западной Шхары с фотографией маршрута и черной линией пройденного пути. Эта линия шла до середины стены, а дальше черная стрелка указывала вниз. Так мы впервые узнали, как называют этот маршрут за рубежом, а у нас в Безенги в ходу было название «Западная Шхара по бутылке», – нижняя часть стены по форме напоминает бутылку, – а выше, действительно, ребро (или контрфорс), выводящий на гребень Западной Шхары вблизи от ее вершины. Кто придумал это название – Западная Шхара по «бутылке» –, не знаю, может быть, Гурий Чуновкин.

Проблемный выбор

Наступил 1966 год, и мы снова (уже в который раз) собрались ехать в Безенги и, наконец-то, в команде Чуновкина. Мы – это я, Боря Васильев, Дима Антоновский и Юра Манойлов – еще не мастера, но уже опытные альпинисты. А команда Чуновкина – это сам Гурий, капитан и лидер команды, мой старший брат Володя Солонников и Леша Пугачев – все, как и мы, вышли из альпсекции ЛЭТИ. В команде еще «Юрий Иванович» — Ю.И. Комаров – тоже безенгийский старожил. Все четверо – мастера спорта, призеры Чемпионата страны. С нами еще Коля Романенко – опытный альпинист, «безенгиец».

Подходил срок подачи заявки на участие в Чемпионате СССР. Что же заявит Гурий? К этому году в Безенги уже пройдены почти все основные стены Северного Массива и Безенгийской стены. Осталось искать «варианты» пройденных стен или, может быть, Западная Шхара? – Ну, это слишком опасно. Несколько раз мы собираемся и обсуждаем вопросы выезда, и как-то раз Гурий показал нам маленькую фотографию Западной Шхары с заснеженными контурами «бутылки» и едва просматривающимся над ней контрфорсом.

Кто-то (кажется, я ) сказал: «Да здесь же прибьет!». Гурий: «Да нет, я просмотрел, вроде бы, можно пройти…». Но все в задумчивости: весь массив северной стены Главной и Западной Шхары – это самое лавиноопасное место на Безенгийской стене. Может быть, из-за большой протяженности стены создается впечатление, что лавины идут очень часто, но ясно одно – наиболее опасный участок – это от Главной Шхары и до «бутылки» включительно. Правее стена Зап. Шхары распадается по высоте на два стенных участка, разделенные снежно-ледовым склоном; сходы лавин здесь, в основном, идут по кулуарам, и в этой части возможно проложить более или менее безопасные пути, что и подтвердили последующие годы альпинистского освоения этого массива. Каждый из нас за сезон в Безенги проходил вдоль Безенгийской стены по нескольку раз и, наверное, не припомнит ни разу, чтобы за этот час прохода не сошла лавина с «пилы Шхары». А таких сезонов у каждого было несколько. Конечно, я упорно «давил в себе» мысли на эту тему, и жизнь текла своим чередом… В том году вышел на экраны фильм «Вертикаль», и как-то дома, перебирая снаряжение и что-то рассматривая, я вдруг с удивлением заметил, что напеваю: «Здесь вам не равнина и т.д.»! Надо же, Володя Высоцкий! – это же песня про Западную Шхару! Впоследствии эта песня подходила ко многим нашим маршрутам, но не настолько точно и по содержанию, и по мотивации, и по возможным результатам. Май и июнь пролетели быстро в скальных соревнованиях и тренировках, но о маршруте почти не говорили – никакой дополнительной информации нет, а раньше, несмотря на многие годы пребывания в Безенги, за этим маршрутом никто серьезно не наблюдал. Предстояло еще все увидеть и попытаться найти возможность прохождения, но ясно, что степень риска все равно будет значительной. Не знаю, как остальные, а я для себя решил: если команда выйдет на маршрут, я пойду обязательно. Все-таки была надежда, что мы все еще изучим и найдем вариант.

Безенги – 1966 год

И вот мы в альплагере «Безенги». С нами еще Федор Вергилесов, Володя Пушкарский и Федор Житенев. Первые двое давно в обществе «Труд», а Житенев в «Буревестнике», ему проезд не оплачивается, и он ехал с нами «зайцем» в купе с Гурием и, при необходимости, ловко скрывался на багажной полке, где и ночевал. В «Безенги» живем со сбором нашего Ленинградского «Труда». Кругом знакомые лица: А. Тимофеев, А. Пепин, И. Виноградский, Ю. Пулинец, Э. Антипенко и др. Привычная жизнь. Как обычно, много иностранцев: австрийцы, немцы, чехи, поляки, японцы. Огромное небо, простор, белый треугольник Гестолы, сверкающий лед Уллу-Ауза, ночью грохот камней и искры с пика Брно. Живем в лагерных палатках на 4 кровати, как обычно. Но теперь до лагеря проходит машина, иногда есть душ (бывает даже теплый), построен туалет (но и полка на морене еще «работает»).

По вечерам общение, песни в палатках, много знакомых из разных городов. Новости: японцы ходят на «австрийские ночевки» с двумя ночевками(!); на складе без ограничения выдают сало с жидкой вонючей корочкой. Когда заходишь в палатку, сразу останавливаешься от резкого запаха – едят сало. Наш доктор наложил запрет: инкубационный период – два дня, и возможен «летальный исход» (шутка) или длительное расстройство желудка. Все наши разделились на три группы: первая – не едят сало, вторая – едят без корочки и третья – едят всё. Через два дня первая группа затосковала, и запрет был снят. При получении сала обнаружилась деревянная бирка с чернильной надписью «1937» – сало 1937-го года !!! Эрнест Антипенко обменял эту бирку у японца на красивый альпинистский значок и повесил его себе на грудь, а японец – деревянную бирку! Руководство лагеря искало «негодяя» («Кто отдал японцу бирку?!!!»). А процесс шел своим чередом: кто шел в северный цирк, через ледник, который (как всегда) был труднопроходим, кто на «австрийские ночевки», кто на Миссес-кош или в «Теплый Угол» или в другие места. Наш план – все выходы в безенгийский цирк: первое восхождение 2Б-3Б, второе 4Б-5Б и все время – наблюдение за заявленным маршрутом. После этого – основное восхождение. И вот мы на Миссес-коше.

Там большой коллектив: туман, видимости никакой, и все ждут. Ну, мы же – не «все» («безенгийские тигры»!) – и мы выходим на безенгийский ледник. Здесь нам знакомо все, но видимость 5-7 м, и не видно ничего, но мы не сдаемся ! Главный турист Федор Вергилесов – вперед! Он командует: расстояние друг от друга 3 метра, каждый видит двух впереди идущих, и так мы будем идти прямо. Через 10 минут выяснилось, что мы идем прямо, но неизвестно куда. Опытный Федор командует- берем левее, еще левее, и, наконец, через 15 минут мы упираемся в береговую морену, а еще через 15 минут, к великой радости общего собрания ожидающих, выходим снова на Миссес-кош. Вечер провели весело и не без пользы: Коля Романенко купил у чехов легкую оранжевую капроновую палатку на 2-3 человек. Пошел мелкий дождь, и мы переночевали в этой палатке. «Натурные испытания» привели к заключению: «не протекает» (как оказалось потом, ошибочному). Утром – солнце, и через 1,5 часа мы на «австрийских ночевках». Пока шли, со стены грохотало довольно часто, заснеженность маршрутов в этом году высокая, а, может быть, это просто начало июля. На ночевках много народа: поляки, австрийцы, немцы, чехи. Володя понимает и говорит по-чешски (учился в Праге), вспоминаем английские и немецкие слова. Иногда случаются «казусы»: австрийцы вернулись с восхождения к своей палатке, а кто-то положил им под крыло то ли пакет, то ли снаряжение, и на их вопрос «чья это палатка?», Юрий Иванович ответил «наша», вместо «ваша» (по-немецки), и расстроенные австрийцы ушли вниз, оставив палатку. Объясняться знаками тоже не всегда удавалось. Так немцы забыли внизу стойки от палатки, и стали приспосабливать для этой цели камни, складывая из них столбики. Федор Вергилесов, говоря по-немецки два слова «камень» и «голова» и активно жестикулируя, пытался объяснить, что камни могут упасть на голову, но они поняли это, как «каменная голова» (т.е. дураки), и страшно обиделись. Но это мелочи… С гребня Шхары сошло две больших лавины, и снежная пыль засыпала наши палатки (до стены примерно километр).

«Дай мне миллион злотых, я туда не полезу»

На следующий день мы сходили на пик Селлы по новому пути и во второй половине дня подошли под стену Зап. Шхары для наблюдения. Общая картина такая: если смотреть на маршрут, то слева от контрфорса на гребне – огромные сераки, и особенно большой из них похож на верблюда. Под ними снежный склон, спускающийся левее «бутылки», но часть кулуаров отходит от склона в сторону контрфорса и один из них идет наискосок и желобом, за горлышком «бутылки» выходит на склон правее ее, то есть как бы отсекает «бутылку» от контрфорса и его правой черной стены. Можно предположить, что крупная лавина с левого снежного склона, падение крупного карниза или серака может перекрыть «бутылку», а, может быть, часть контрфорса или весь контрфорс. Частота схода снега по кулуару за горлом «бутылки» зависит от погоды и частоты схода мелких лавин. Примерно так это воспринималось тогда, а может быть я что-то добавил уже от себя из более поздних размышлений.

Мы сидели на солнце под стеной. «Снегопровод» за «бутылкой» работал исправно: примерно каждые 5-10 минут справа из-за верхнего камня «бутылки» выскакивала мощная струя снега и камней. Все это летело вниз правее нижней стены. По левому склону сходили небольшие лавины. Мимо нас прошла группа поляков из компании «Пана Млотецкого» (так называли в Безенги известного польского альпиниста, много лет подряд привозившего в Безенги своих спортсменов). Постояли, посмотрели наверх, потом на нас и молча пошли дальше, в сторону Джанги-тау. Через пять минут подошел отставший от них маленький худощавый поляк, остановился, посмотрел на стену и сказал в пространство: «Дай мне миллион злотых, я туда не полезу» и пошел дальше. Эта фраза нам запомнилась и потом часто использовалась в разных ситуациях. Посидели мы 3-4 часа и вернулись на «австрийские ночевки».

Вечером к палаткам стали подходить туры, и один из них схватил две небольших палки колбасы (они были связаны друг с другом), отбежал на морену, встал и долго смотрел на нас. Спасти колбасу так и не удалось, но на следующее утро мы устроили охоту на туров: в 10 метрах от палаток сложили четыре столбика из камней, на них разместили петлю из репшнура, а в середине насыпали крупы. Я сидел у палатки и держал в руках конец репшнура. Два тура неохотно подошли и, просунув головы под репшнур, стали есть крупу. Как все просто! Я дернул репшнур, петля упала на голову одному из туров и затянулась на рогах. Несмотря на отчаянные прыжки пленника, Гурию удалось ухватить его за рога – упорная борьба, – и вот уже козел лежит на земле под аплодисменты иностранцев и всей нашей компании. Но пополнения продовольствия не произошло – козел был отпущен и быстро смылся. Из нашей альпинистской братии наибольшее внимание иностранцев привлекал «Русиш бергштайер» – Федя Житенев – «Отец Федор» (так с легкой руки Э. Антипенко стали называть Федора Житенева, когда он отрастил себе бороду) – своей благообразной, изможденной личностью с черной бородой и в кривом овчинном тулупчике, застегивавшемся на животе на одну пуговицу. Его активно фотографировали и не только иностранцы. Вообще, компания у нас была неунывающая, но полностью безопасного пути на Зап. Шхару «по бутылке» мы ( и руководство) пока не нашли. Общий вывод: надо подождать, возможно, основные лавины сойдут, и стена «бутылки» будет безопасной, а за «снегопроводом» за ее горлом надо еще понаблюдать.

«Ваши спадли !»

Следующий выход снова к Безенгийской стене. Три группы: одна – Г. Чуновкин, Ю. Комаров, Б. Васильев, А. Пугачев – на Вост. Джанги-тау, 4Б к.т.; вторая – Вик. Солонников, Вл. Солонников, Дм. Антоновский, Н. Романенко – на Вост. Джанги-тау по левому контрфорсу (левее огромного ледового сброса — предполагаемый путь Мерцбахера), 5 к.т., первопрохождение – на Чемпионат Ленинграда, третья – Ю. Манойлов, Ф. Вергилесов, В. Пушкарский, Ф. Житенев – восхождение в районе пика Пушкина, т.е. напротив Зап. Шхары. Цели: тренировочные восхождения и наблюдение за стеной Зап. Шхары. Фиксация схода лавин.

Наш лагерь – на «австрийских ночевках». Утром Гурий с группой пошел на свой маршрут под стенами Шхары, а мы решили прямо пересечь ледник и сразу выйти под свой маршрут: в этом году много снега и такой путь просматривался Действительно, не без трудностей, но мы быстро вышли на другую сторону ледника к началу маршрута. Здесь стояла палатка и около нее двое иностранцев – чехи. Володя переговорил с ними и оказалось, что они собирались туда же, куда и мы, но после коротких переговоров переориентировались на левый вариант – вдоль кулуара с выходом на левую часть того же, что и у нас, контрфорса. Мы начали подъем, а через полчаса увидели, что четверка чехов также вышла на свой маршрут. Под правой частью стены Зап. Шхары была видна тройка, подходящая к бергшрунду – еще одна группа чехов – их маршрут был метров на 200 правее «бутылки». А у нас – бергшрунд, снежный склон, скальные острова и, наконец, начало стены. Сорок метров по скалам, затем сложная стенка с двумя вертикальными щелями. Вверх, шпагат, переход в левую щель, еще немного, и вот я уже принимаю Володю. Слева за углом сошла мощная лавина и, засыпая бергшрунд, выкатилась на снежник. В снегу мелькнуло что-то красное. Мне стало не по себе. Еще 40 метров лазания. Подошли Володя и Коля. Движение наше замедлилось. Нами овладело какое-то внутреннее беспокойство. И вдруг слева на скальном выступе появился человек. Он спрыгнул на снег, съехал по лавинному желобу, перепрыгнул через бергшрунд, замахал ледорубом, что-то закричал и побежал в сторону «австрийских ночевок».

– Что он кричит ?
– Их сбило лавиной!
– Крикни чехам на Западной Шхаре!
– Ваши спадли !!! – несколько раз крикнул Володя, и там, вроде бы, услышали.
– Быстро спускаемся! Несколько «дюльферов», и мы на снегу. Бежим вниз по склону. На скале слева опять появился человек. Перед собой он спускал еще одного, упакованного то ли в палатку, то ли в спальный мешок, и, по-видимому, живого, так как спускающий действовал осторожно, но быстро. Пока мы подходили, он уже спустил пострадавшего к бергшрунду. Чехи слева, на Зап. Шхаре, уже спустились на снег. Мы подошли к пострадавшему и помогли переправить его через бергшрунд. Случилось следующее: сошедшая лавина сбросила двоих. Они были на крючьях. Одного убило – он наверху, а второй ранен. Живой, но сильно повредился. Подошла тройка. Они переговорили, и все трое быстро полезли наверх. Мы оттащили раненого на ровное место и подготовили к транспортировке. Наконец погибшего спустили. Его аккуратно завернули в палатку, присыпали снегом. А живого потащили. Нас было восемь человек, и мы быстро доставили его на «австрийские ночевки» (около 2-х км). Через некоторое время прилетел вертолет (первый раз в Безенги) и забрал раненого. Утром пришел Гурий со своей группой, они притащили мертвого. Обсудили ситуацию: они, оказывается, видели все эти транспортировочные мероприятия, но не могли понять, в чем дело и кто пострадал. Гурий толкнул меня в бок и тихо сказал; «я первый подошел к упакованному…боялся, может это ты …». Вернулась с восхождения наша третья группа. У них все было в порядке. Все ушли в лагерь, а мы на следующее утро снова пошли на свой маршрут и прошли его с двумя ночевками. Получилась хорошая «пятерка» со сложным и разнообразным лазанием (маршрут на Вост. Джангитау по Восточному контрфорсу, 5А). С тех пор, по моим сведениям, ее никто не ходил.

«Опять лавина, и опять большая!!!»

Мы все в лагере, отдохнули, пора и на гору. Но проходит один, второй, третий день, а мы не выходим. Гурий ждет: погода хорошая, пускай с маршрута сойдет побольше снега…..

Наконец, вышли. Нас восемь человек: шесть восходителей – Г. Чуновкин, Вл. Солонников, Ю. Комаров, Б. Васильев, Вик. Солонников и Н. Романенко; и группа наблюдения – Ф. Вергилесов и Ф. Житенев. Вторая группа во главе с А. Пугачевым идет на восхождение в районе Мижирги и пика Пушкина. План такой: вечером подходим под маршрут и с утра – восхождение…

Погода отличная. Стена сверкает снегом и льдом. Прямо под маршрутом, ниже окончания лавинного выноса ставим две палатки параллельно, «лицом» к стене. Мы еще освещены солнцем. Слева слегка погромыхивает – с Главной Шхары. Иногда сходят маленькие лавинки и с Зап.Шхары, но «бутылка» и контрфорс над ней – чистые, хотя из желоба за горлом «бутылки» изредка выскакивают небольшие снежные лавинки. Завтра рано вставать, располагаемся на ночлег. В одной палатке Гурий, я, Володя и Юрий Иванович, а в другой Коля, Борис и два Федора. Наша палатка не закрыта, и Гурий смотрит на стену. Над стеной с юга несутся ажурные облака, непривычно тепло, хотя мы уже в тени….

– Черт, это фен, теплый ветер с юга …– Гурий говорит себе, но и для нас…А мы уже в мешках. Я лежу на спине. Слегка грохочет – сходят небольшие лавины. Мелькает мысль – стена уходит в тень, меняется температурный режим, возможны лавины…, но мы за границей лавинных выносов…

– Да… Фен…теплый воздух…( это Гурий )….И вдруг что-то грохнуло и загрохотало..

– Лавина!…Большая!!…пауза…До нас дойдет !!! – Все перевернулись на животы. – Бежать !!! – все трое мгновенно выскочили из палатки, а у меня заело змейку спального мешка, скорее, скорее, черт!! – и, наконец, я выскакиваю, – передо мной белая стена, успеваю заскочить за палатку, упасть и закрыть голову руками. Куски снега и льда бьют по рукам, снежная пыль, прижимаюсь к снегу… еще минута… и все стихло. Встаю, отряхиваюсь. Выскакивая из палатки последним, я задел стойку, и палатка упала. Подходят остальные. Они успели улепетнуть метров на 50-70. Вторая палатка не завалилась. Ее надуло, как пузырь, и крыша оторвалась от дна. Вытряхивая снег и лед из палаток, бурно и весело обсуждаем случившееся. Замечаем, что двое ходят по снегу босиком… Ну, что же, пронесло… Два раза снаряд не попадает в один окоп – ставим палатки и ложимся спать…. Но Гурий не спит. Где-то понемногу грохочет. Проходят полчаса или час…и вдруг – мощный грохот!

– Опять лавина, и опять большая !!! – Снова все бегут, но в этот раз лавина меньше, дошла только пыль и комья снега. Да, тут не поспишь. Собираем палатки и уходим метров на 200-300 в сторону Джанги-тау, и здесь, в далеком от лавин месте, разбиваем лагерь. Уже час ночи, и утром мы уже не выйдем.

Восхождение

Встали не рано. План такой: Солонников (это я ) и Васильев берут три веревки и идут на обработку маршрута. Остальные готовятся к восхождению. Мы подошли под маршрут. Нижняя часть – засыпанный снегом бергшрунд и отвесный лед (метров 15), затем крутая плита и слегка нависающая стена. Аккуратно прохожу лед, дважды использую штопора. Влево уходит трещина во льду. По ней и затем вверх, немного по скалам и принимаю Бориса. Дальше нависающий участок, но есть путь влево и вверх, с обходом скального массива по торчащим изо льда камням. Сверху летят камни, но не часто. Борис просмотрел путь, и далее марш-бросок, метров 20, затем направо на скалы и вверх. Этот забег повторяю и я. Еще веревка вверх (достаточно сложная). Закрепляем веревки и спускаемся прямо вниз. Получилось три веревки ( их столько у нас и было) – одна по льду и две по скалам. Маршрут идет прямо вверх, и опасный обход слева остался в стороне. Возвращаемся к палаткам. Готовимся к восхождению и наблюдаем за маршрутом. Сегодня больших лавин нет.

Утром с рассветом выходим. Проходим обработанные накануне участки. На второй веревке Володя, шедший за мной, показал вниз: наши наблюдатели, два Федора, сняли палатку и перенесли ее еще метров на 100 дальше. После обработки первым сначала идет Гурий, а затем Боря Васильев. Я работаю с ним. Скалы достаточно прочные. Уходим к центру стены. Несколько веревок сложного лазания вверх, затем небольшой траверс направо и здесь узкая полочка, а над ней отвесная двухметровая стенка. Дальше вверх – разрушенные скалы и отвесный желоб из конгломерата., и, наконец, полка. Боря принимает меня. Все остальные собираются на полочке под стенкой. Их не видно, но они прямо под нами. Подхожу к Борису осторожно, «не дышу». В желобе все «живое». Я у цели, берусь руками за полку,. последний шаг…и вдруг целый блок камней съезжает вниз: -«Камни!! Камни!! Камни !!!» – Тишина… Внутри все опустилось. Пустота …Мы с Борей смотрим друг на друга. Жуткое ощущение… И вдруг снизу: – «Все в порядке! Все целы!». По одному все поднимаются на полку. И все же Гурия сильно стукнуло по плечу , но он, как всегда, не подает вида. Задело и других. Осматриваемся: до горла «бутылки» метров двадцать. Полок выше нет. Стена «бутылки», практически, пройдена. Уже вечер. Погода портится. Будем ночевать здесь. Одна палатка на полке: Гурий, Володя, я и Юрий Иванович, – сидячая ночевка. Вторая палатка (чешская) – Борис и Николай, на два метра выше, «полулежачая». Обе ночевки, вроде бы, безопасные. Около 8 вечера пошел снег, это плохо. После ужина пытаемся заснуть. Сидим спиной к стене. Гурий рядом. Не спит. У него болит плечо, но главное – как будет завтра? – Ведь мокрый снег усиливается. Я то засыпаю, прижавшись к Гурию, то просыпаюсь. Часов в десять вечера (уже темно) прошел первый мощный камнепад слева от нас. А дальше камни стали лететь каждые 10-15 минут (или так мне казалось). Гурий не спал, а я просыпался при очередном обвале и спрашивал: «Это через нас?» – Гурий спокойно: «Нет, это слева», а иногда: «Вроде, через нас». Когда очень сильно грохнуло, я приоткрыл палатку: левее нас, кувыркаясь, с грохотом и искрами летели вниз огромные «булыганы» и сходили небольшие лавины. Снег не прекращался. Эта «вакханалия» затихла перед рассветом. Ребята в капроновой палатке промокли. Печально, но надо было «уносить ноги». И, тем не менее, мы перекусили и подождали еще пару часов (а вдруг погода изменится?), но напрасно. Дюльферяли быстро и достаточно четко. Сначала прямо вниз, но слева от нас стали сходить лавины мокрого снега, и мы забирали правее и правее, и несколько раз лавины перекрывали наш путь, едва мы успевали продернуть веревку. И вот мы на леднике. Все целы и идем к своим наблюдателям. Поставили одну палатку. Весь вечер и еще долго в темноте в обеих палатках варили чай. Вымокли все полностью, и помню, что когда я лег боком в свой спальный мешок, мой бок оказался в воде. Мы были в безопасности, и еще удалось уснуть.

«Верблюд упал!»

Противно утром вставать мокрому, но надо собираться. Быстро свернули лагерь и двинулись мимо нашей стены к «австрийским ночевкам». Перед стеной остановились. Она была вся белая, скал практически не видно. И вдруг наверху грохнуло – и стены мгновенно не стало: огромная лавина перекрыла всю стену и с грохотом докатилась донизу. Гора указала нам свое место. Мы переглянулись, пожали друг другу руки и молча двинулись дальше, а через 15-20 минут увидели человек десять, которые бежали нам навстречу, в том числе и наши ребята: «Куда вы?» – «Вас откапывать! Увидели, что «верблюд упал» и всю стену перекрыло!». Вместе пришли на «австрийские ночевки», а затем и в альплагерь «Безенги». Пожимая нам руки, друзья и знакомые говорили одно: «Повезло!», а Эрнест Антипенко подошел к нам с Борисом и в своей обычной манере жутким напряженным голосом воскликнул: «Вершина!!! Изумрудным льдом!!!»… Через час нас позвали в душ. Я простоял под струей теплой воды часа полтора и никак не мог уйти.

Сезон не закончен

Через три дня наша компания в составе Б. Васильев, Вик. Солонников, Н. Романенко, Ю. Манойлов, Ф. Вергилесов и Ф. Житенев, вышли на первопрохождение северо-западной стены Коштан-тау (маршрут на Коштантау по правой части центрального контрфорса Северной стены, 5Б). Мы поднимались по морене в северный цирк. Светило яркое утреннее солнце, в прозрачном, прохладном воздухе возвышались прекрасные безенгийские гиганты – Дых-тау, Мижирги, Крумкол и Коштан-тау. Звенящую тишину прерывал резкий грохот лавин… Впереди было интересное восхождение, сложный и практически безопасный маршрут…. Мы заняли очередное первое место в Чемпионате Ленинграда. Я выполнил норматив мастера спорта. С вершины мы сняли свою прошлогоднюю продуктовую заброску. Все поехали домой, а я и Юра Манойлов, со снятым с вершины небольшим мешком шоколада, еще неделю путешествовали по лагерям Кавказа с надеждой пройти 5Б в двойке. Побывали в Домбае, Алибеке, Узунколе. Восхождение, конечно, сделать не удалось, но посмотрели стены Далара и Кирпича и, как оказалось, не зря.

«Другие придут…»

А как же «Западная Шхара по бутылке»? Может быть потому, что сезон был насыщенный, много интересных восхождений, ощущения опустошенности не было, а неудовлетворенность, конечно, осталась: все-таки, главная цель не достигнута, хорошо, что без потерь. Однако, мы не успокоились и на следующий сезон снова заявили «Зап. Шхару по бутылке», хотя на этот раз были и запасные варианты. Но сезон был еще более снежный, и восхождение снова не состоялось – мы даже не вышли на этот маршрут. А вскоре после этого мы на долгие годы расстались с Кавказом и углубились в горы Памира и Тянь-Шаня, где, как поется в известной альпинистской песне: «Ушб там сотни четыре есть, Дых-тау так тысяч пять» – это, конечно, большое преувеличение…. И все же, не было бы непогоды, прошли бы мы этот маршрут? Эта мысль, как заноза, сидела во мне многие годы. В 1986 году Игорь Потанькин, сходивший зимой на Гл. Шхару, говорил мне, что «бутылка» и вся стена над ней стоит без снега. Много льда, но идти вполне можно, но это, конечно, уже другой маршрут. Стена Шхары «по бутылке» всего год не достояла до второго тысячелетия: в 1999 году двойка питерцев во главе с известным альпинистом Валерием Шамало прошла «бутылку» и затем, забирая влево, по скальным островам, лавируя между ледовыми сбросами, вышла на гребень и по нему на вершину Главной Шхары. Все. Вопрос закрыт? Однако, маршрут на Западную Шхару «по бутылке» и верхнему контрфорсу (ребру) так и стоит… Недавно на альпинистском вечере мы с Гурием Чуновкиным сидели рядом, говорили о разном, и вдруг он повернулся ко мне и сказал: – «Если бы не погода, мы бы тогда прошли Западную Шхару «по бутылке». Да, эта мысль преследует и его, а сколько лет прошло… Ну, что же, можно снова сказать: «Ребро самоубийц не пройдено!». И придут ли «другие», «сменив уют»?.. А нам с тобой, Гурий уже точно не удастся пройти Западную Шхару «по бутылке», а жаль.

Автор:  Солонников Виктор Александрович, впервые опубликовано в альманахе «Наши горы — 2009. Альпинизм в Санкт-Петербурге»

Источник: memoclub.ru

Материал подготовлен: Проект ALP